Итак, сам Сад Канан был немного «маловат» – пяток или чуть больше фонтанов, отдельное место для обедов-завтраков – уже знакомый стол с аквариумом, купальня-рыбка, куча дорожек. С одной стороны мощёные тропки походили на паутину, но все вели или за границу садика – за стену колонн, стриженных кустов и аккуратных южных ёлочек или – как я узнала после того, как хорошенько прошлась – к большому павильону, очень похожему на ту беседку, в которой меня оставили на ночь – так же закрыт вуалью, внутри куча подушек, низкий столик, пара декоративных ваз и это все в обрамлении каменных перил, отблескивающих бледно-зелёным знакомым цветом. Самое интересное в строении оказалось то, что павильон слегка заходил за границу идеально круглого водоема, имея к воде спуск в несколько низеньких ступенек. Я приняла это мелкое водохранилище за пруд, едва заметив блеск воды, но это был искусственная бухта, морская бухта. Открыта морю она была лишь небольшим перешейком с соединяющим мостиком, но и дальше берег резал и ровнял искусный строитель – с моего места неплохо было видно, что землю у воды выложили широкой полосой камня, а также посадили ровные ряды небольших деревцев.
– Ну, как, тебе здесь-таки понравилось? – донёсся до меня знакомый голос.
Повернув голову, я увидела стоящего на дорожке Маркаса в его привычной мне одежде без шарфа-маски, и чуть было не подпрыгнула от неожиданности его появления – слишком уж тихо он подкрался.
– Я чуть богу душу не отдала этой ночью, а ты и теперь хочешь меня прикончить? – мой голос сорвался от воспоминания об ужасе проявления сущности Марионетки.
– Ну, прости. Засмотрелся просто на тебя и забылся. Привычка, ты уж извини, – мужчина усмехнулся, убирая руки за спину. Выглядел он довольно расслаблено, но почему-то старался прямо не смотреть на меня, а это в свою очередь напрягало меня.
– Привычка? – всё, что я знала о Маркасе, так это то, что он чёртов мортос и так умело кидается иголками, что из спортивного интереса ловит бабочек ими. – Знаешь, мне просто интересно – за какие такие заслуги господин Раду сделал тебя своей Марионеткой?
– Что, странно, что мортос стал Марионеткой? – Маркас довольно странно ухмыльнулся. – Знаешь, ответ прост – именно потому, что я – мортос с умелыми руками и не пустой головой.
– Прямо книга по ядерной физике. На китайском, – сарказм во мне взорвался как один из здешних фонтанчиков.
– Ты это о чём это вообще? – ухмылка мужчины померкла, сменившись растерянностью.
– О мортосе с умелыми руками и не пустой головой, – издевательски вздохнув, я отвернулась снова рассматривать красивый павильон на побережье. – Блин, ты реально решил, что я пойму о чём идёт речь? Я не понимаю кто я, а меня заставляют понять суть кого-то другого!
– Видимо, привычка. Опять, – Маркас тяжело вздохнул. – С другой стороны, самое сложное позади. Думаю, тебя мало удивит, что мортос тренируют как профессиональных солдат, но чаще – как убийц.
Мужчина выжидающе смотрел на меня, когда я снова взглянула в его сторону. Смысл слов впивался в голову и хихикал, подленько так. Я представила себе Маркаса с ножом в руке над истекающим кровью телом в тёмной комнате – мортос широко улыбался и с маниакальным взглядом разглядывал своё оружие убийства в ночном фосфорицирующем прикиде Крови. От такой мысли меня передернуло.
– Раду Де Валак сделал тебя Марионеткой чтобы от врагов избавляться? – полушепотом предположила я, осторожно обняв себя руками, чтобы мужчина не заметил моего растущего волнения. – Учти, соврешь – узнаю сразу же!
– Знаю, что мне не соврать. Я не избавляюсь от врагов Мастера. Во всяком случае, не всегда, – Маркас скрестил руки на груди. – Чаще я наоборот выслеживаю как бы Мастеру моего коллегу не прислали. Иногда это забавно бывает. Забавно знать, что меня недооценивают.
– Не боишься, что самоуверенность рано или поздно подведёт? – картинка убийцы померкла совсем чуток. – Это поэтому мортос боятся, что вы все по чужие жизни приходите?
– Нет, мортос вообще только на севере пользуются вниманием как потенциальные ученики убийц. И то – лишь в нескольких самых северных кланах. Обычно мортос – бродячие… монахи что ли. Живут на подаяния и милостыню, – Маркас поморщился, опустив глаза под ноги.
– Убийственная логика, – я фыркнула в смешке, недовольно почесав висок – плетение волос начало тянуть кожу, вызывая неудобство, а взять и распустить всю красоту, насколько бы тяжёлой она ни была, просто руки не поднимались.