- Я не собираюсь целовать ей задницу! – фыркнула я, пытаясь возненавидеть собеседницу за мягкотелость, но поймав её сочувствующий взгляд, поперхнулась мысленными ругательствами.
- Тебя никто и не заставляет, Лида, - девушка пожала плечами, замолчав.
Закончив с одной кучей посуды, она принялась за другую, так и не сказав ничего нового. Выливала грязную воду в канавку у противоположной стены и просто молчала. Я, поймав себя на том, что хочу узнать продолжение этой лекции, поняла, что Соня не хочет со мной говорить из-за моей грубости. Может, я обидела её тем, что резко отозвалась о кикиморе-Шуаре, а, может, она обиделась просто потому, что я повысила голос на неё саму. На старуху мне было плевать, насколько бы она сильной не была – в тот момент не она меня беспокоила, а девчонка.
- Я не хотела тебя обидеть, - мне стоила несколько минут мысленных репетиций эта фраза, но всё равно слова прозвучали совсем не так, как я себе представляла.
- Я просто приняла желаемое за действительное, - Соня невесело засмеялась, задумчиво ставя одну миску в другую. – Хотела подружиться… но через неделю или две тебя купят. На этом всё и закончится. Даже… даже если ты именно настолько хорошая, насколько я представляла.
На этот раз по-идиотски хохотнула я. Блин, да девчонка оказалась не только наивной, но ещё и дурой. Наивная дурочка, выкладывающая всем вокруг что она думает и как желает поступить! Нет, ну не кретинка ли?
Но уже через минуту я изо всех сил жалела её, не смотря на промелькнувшие доводы, что её намерения искренние – я помнила, как разглагольствовала о выкупе, но у меня не было подтверждения собственным словам. Собственно, я намеревалась прикрыть всю эту лавочку, а не спасти собственную шкуру, дабы по делам заплатить «госпоже», но тогда всё, что мне действительно принадлежало – мои собственные мысли. Сама я себе, телом, даже не принадлежала, и вряд ли бы принадлежала, раз меня могли купить все, кому на это хватит денег. И Соня была такой же, и прекрасно понимала это.
- Я не хорошая. Я просто хочу отсюда выйти. Хочу домой, - мне подумалось, что уж лучше я сразу скажу этому наивному созданию всё, что меня сейчас мучает, нежели сделать ей неприятно. Она не будет ничего знать, тем хуже будет для неё. Пусть уж лучше будет готова сразу. – Ты мне можешь помочь?
- Нет. Тебе ничто не может помочь. Я не слышала, чтобы хоть кто-то находил дорогу домой. Пропадали внезапно – может. Их продавали, покупали и перекупали. Убивали. Но чтобы кто-то возвращался, - Соня посмотрела на меня, виновато нахмурила лобик и отвела глаза на выложенную уродливой плиткой стену. – Ты помнишь, что с тобой случилось до того, как ты тут оказалась? Ну, я имею в виду, что с тобой было там, дома?
- Нет, - покачала головой я, мгновенно поняв, что нагло соврала. Новое признание слетело с губ прежде, чем я успела подумать о сказанном. – Да, помню…
О, этот грязный переулок я, наверное, буду помнить всегда. И сырость деревянных ящиков, и хохот пьяной компании выродков. Каждого в лицо, их слова и синяки, оставленные на руках, плечах, животе, лице. Наверное, на мне не было уже живого места, когда я перестала сопротивляться с такой силой, чтобы хоть как-то навредить моим мучителям. В ночном клубе грохотала музыка, я чувствовала доносящийся ритм басов, но меня бы никто не нашел там, где меня насиловали из-за слишком громкой долбанной музыки и шума машин. Всё, о чем я думала, почти не чувствуя боли в паху из-за боли во всем теле – чтобы они все сдохли, все, до единого. Чтобы крысы жрали их, выедали в них всё, что только найдут, прямо тут же, где эти уроды надругались надо мной.
Я желала им смерти и жалела. Жалела маму и папу, за то, что не послушала их. Снова. Поперлась прогуляться после учебы в очередной клуб, коих у меня уже было десятки. Ну, может, после единственного позволенного коктейля ляпнула или сделала лишнее. Обычно мне это сходило с языка и рук. Но в тот раз всё прошлые отыгрались на мне.
Парни перебрали не в пример мне, и что-то заставило их переступить черту. Они веселились на славу, в чём, наверное, уже раскаялись. А, может, уже несли наказание. Если меня нашел хоть кто-то.
- Я умерла, - одними губами произнесла я, игнорируя новое ощущение – я рыдала навзрыд, не издавая при этом ни звука, стоя столбом. Слезы калились из глаз, тонкая струйка вытекала из носа на губы, подбородок, чтобы монотонно капать в таз передо мной. Соня молчала, потому, что я точно знала, что она просто подводила меня к этому открытию так мягко, как, наверное, ни у кого не хватило бы умения.