О, если бы мне так сразу, с лету, сказали «ты сдохла, дура!», я бы расхохоталась, а потом, вспомнив все-таки картины в подворотне, так же разрыдалась, начав биться обо все, что бы попалось под руку как безумная. Мне было больно, ужасно больно, но от этой боли становилось легче, словно новое знание вскрыло боль, как гнойник.
- И… где я? В аду? В раю? – кроме глупостей в голову как назло ничего не лезло.
- Ну, в раю вряд ли хочется есть или по нужде сходить. А на Сатану Госпожа не похожа, - Соня все так же продолжала полоскать тарелки и столовые приборы.
- Да, не дотягивает старушка до Люцифера, - моё лицо онемело и распухло от слез, но попытки девушки пошутить немного растормошили меня. Я взглянула на неё, на её дрожащую улыбку, и сама кое-как попыталась улыбнуться в ответ.
Всякая работа приходит к концу, если это не танталовы муки или просто не лениться. Впрочем, про выходные для чертей я не слышала, да и таковым не являлась. Мы с Соней немало провозились с посудой, и обе с последним стаканом издали радостный вздох. Но работка мокрая оказалась – пришлось после себя вытирать и наспех мыть большую часть комнаты, поэтому, когда мы наконец-то стали выходить под купол к остальным, я надеялась, что до обеда осталось недолго. Мои грезы тут же были развеяны Соней – девчонка быстро схватила и прижала к стене у дверного проема, а сама при этом с любопытством выглядывала из укрытия.
- Чт..? - я не успела возмутиться, как она зажала мне рукой рот, прижав указательный пальчик свободной руки к своим губам.
- Тихо! Не так громко! – еле слышно зашипела она, сделав страшные глаза. Или ей действительно самой было страшно. Я послушно оставила попытки нарушить запрет, вдруг всем нутром почуяв, насколько тихо вокруг, при том, что в Саду, коим так дорожила кикимора морского пошиба, водился просто полк её излюбленных «пташек». Ну, а девушки и тишина – вещи до странности несовместимые в большинстве случаев.
Мы для приличия подождали с минуту, а потом украдкой выглянули. Меня трясло от предвкушения раскрытия тайны (вот только что это за тайна в толпе девиц?), хотя, возможно, я ещё не до конца отошла от мысли о том, что я не существую больше так, как это было раньше. Как бы то ни было, мне открылась интересная картина – в той части сада, который был у нас как на ладони и очень просторным, будто небольшая площадь, девушки истуканчиками в своих чистейших платьях стояли ровными рядами. Рядом я увидела фигурку кикиморы, одевшей в тот день тёмно-синюю тунику, что выделяло её на фоне совсем новой фигурки – какого-то незнакомого мне мужика в ярких одеждах, чем-то смахивающего на попугая. И это существо находилось от нас в каких-то десятках метров. При такой тишине даже странно было, что нас не услышали.
- Кош, - выдохнула Соня у меня над самым ухом.
- Кто? – не поняла я, приняв произнесенное слово за имя незнакомца.
- Работорговец. Те, кто торговлей живым товаром кормятся, - мне показалось, что девушка задрожала.
- Почему именно он? – решила уточнить я, глядя, как мужик ходит вдоль рядов девушек, некоторых берет за подбородок и пристально осматривает, а иногда и довольно бессовестно лапает за грудь, бока или ниже. У меня появилось прямо-таки страстное желание размазать его голову о стену, хоть я и не замечала со своего места реакции «удостоившихся» на такой досмотр девушек.
- Предплечье. Левое, - шепнул мой осведомитель. Я прищурилась, высматривая указанную часть тела, и обнаружила странную татуировку, которую не могла разглядеть внимательнее. Для более детального описания пришлось бы встать под боком у этого Коша.
- Тату, - заключила я, ожидая дальнейших пояснений.
- Обычно заявляются Шаны, у них одежда дороже, тату под одеждой прячут, а на шее цепь золотая, с бляшкой золотой в виде рисунка как на тату, - шепнула Соня, еще больше запутав меня.
-… золотая цепь на дубе том… - продекламировала я, пытаясь запомнить, что Шан – это тот самый дуб, который не Кош.
- Точно, - согласилась девушка, и мы, поймав улыбки друг друга, улыбнулись ещё шире.
Мужик между тем всё разглядывал и лапал девиц, но, видимо, ему никто так и не пришелся по вкусу. Шуара безучастно стояла позади своего гостя и даже голоса не подавала. Молчали и мы с Соней. Даже тогда, когда Кош выпрямился как суслик у норки и повернул голову в нашу сторону. Мы шустро спрятались за углом, но по шагам невозможно было не понять, что незнакомец направляется к нам. Какая-то томительная минута в ожидании непонятно чего, а потом в моё плечо вцепилась чья-то рука. Соня под боком пискнула от боли – видимо, её схватили так же крепко, как и меня, но моё тело всё ещё помнило боль насилия, и та в новой порции не доходила до меня.