- Прячешь от меня пташек, Шуара? Как не стыдно! – игривый голос мужчины был полон сахарного сиропа, и от этого просто тошнило.
- Как можно, Ильзаз? – голос клюшки, не менее медовый, был ещё хуже. – Бедняжки заработались, наверное. Или заигрались. Не вини их.
- Не буду, - кокетство выворачивало наизнанку, как и запах духов от мужика, хоть с уменьшившегося расстояния я и так видела – кикимора не зря кокетничала.
Встреться я с этим Ильзазом в другой ситуации, то наверняка не упустила бы шанса полюбоваться на него хотя бы, но сейчас его вид был мне противен. Черные волосы, длинные, перехваченные тонкой ленточкой, слишком симпатичное лицо для такого козла, приятный глазу рельеф рук и крепкая худоба. Я бы назвала его типичным владельцем типичного местного борделя, раз уж он приперся за новенькими девушками, и на его пути попалась я…
- Милашка, - заулыбался плотоядной улыбкой этот гад.
Сначала мне показалось, что у него необычные глаза, но потом поняла точно – не показалось. Белок выродка как-то странно налился зеленью, радужка почернела. Работорговец открыл рот, придвинув меня так близко, что его духи душили меня. Я увидела его белоснежные зубы и красно-черный раздвоенный язык, который нетерпеливо щелкнул меня по щеке и спрятался там, где ему было место. Меня внутренне передернуло от омерзения. Показать же я ничего не могла – от страха я забыла обо всём. Будто пользуясь случаем, мужик поднял другую руку и лихо разомкнул мои губы, а за ними и зубы. Я втайне порадовалась – я уже месяц собиралась к стоматологу залечить сразу пару почерневших коренных.
- Замечательная. Все при ней, - продолжил Ильзаз, опустив глаза на Соню, но на этом изучение моей напарницы по работе закончилось. – Я забираю у тебя этого птенчика. Сколько запросишь?
- Увы, не могу, - впервые я порадовалась словам старой мымры. – Она Неопределенная, красавчик. Новенькая. Может, кого другого пока возьмешь?
- Остальные мне не понравились, - закапризничал выродок, наконец, разжимая хватку. Отходя к большим дверям, открывшимся при мне лишь дважды – когда накрывали на шведский стол. – Я вернусь через месяц. Подготовь её для меня. И новеньких, если будут. Этот мусор мне наскучил.
Шуара, стоя рядом с нами, кивала и довольно улыбалась. Я даже расслабилась, но стоило Кошу исчезнуть с глаз, девушки стали разбредаться, испуганно посматривая в нашу сторону, а Шуара настоящей ведьмой надвинулась на нас.
- Вы опозорили меня перед частым клиентом! Назовите хоть одну причину, по которой я не должна вас обеих голяком заставить идти до ближайшего рынка? – одна рука клюшки подозрительно посинела, и на ней из-под кожи выступила крупная чешуя.
- Прошу простить нас, госпожа! – мгновенно залепетала Соня, закланявшись. – Мы прибирались и…
Мне показалось, что быстрая речь девушки действует на меня как колыбельная. Голова пошла кругом, я покачнулась в попытке сохранить равновесие. А потом тело разом заболело так, как ничто не болело никогда – мне казалось, будто каждая моя клеточка кричит от невыносимой муки.
Кажется, я закричала. Что было потом – не помню. Во всяком случае, когда я пришла в себя, все продолжало болеть, и болело словно безумно долго, но я уже лежала на чем-то мягком, голова моя находилась высоко, а рядом сидела Соня и обеспокоенно смотрела на меня. В полумраке комнаты, лежа на одном из матрасов, я пыталась озираться по сторонам, но даже думать оказалось больно.
- Тихо лежи. У тебя это,.. «инициатива», - Соня сжала губы в усмешке, говоря шепотом. Мой взгляд упал на её колени, где лежала глубокая миска и ложка. В посуде что-то блестело. – Это пюре. Для тебя. Ты же не обедала… и не ужинала.
- Больно, - собственный голос дошел до моего слуха жутким хрипом.
- Это естественно. Твоё тело меняется согласно твоей новой Крови, - спокойный голос клюшки был размерен и спокоен. И громок. Сощурившись, я обнаружила старуху в кресле с какой-то книгой. Источник света меня нервировал. Он висел как раз надо мной, и взглянуть на него с укором я посчитала обязанностью. Меня ждал сюрприз – это был стеклянный куб, светящийся от непонятного источника и висящий безо всякой поддержки. Словно он сам был источником и опорой самому себе.
- Надолго это? – я глубоко вздохнула, мечтая только об одном – чтобы всё поскорее закончилось.