Глава первая
Зои
Этот сон начался вполне невинно. Впрочем, почти все сны так начинаются, правда же? Только что вы безмятежно летели по небу, как Супермен, а потом – бац! – и на вас дождем сыплются пауки; Йода, Тим Ганн и Бейонсе играют в покер на раздевание посреди эпизода «Топ-модель по-американски», а вы ведете счет – разумеется, голышом.
Так вот, когда во сне я осознала, что вернулась на Капри и стою посреди чудесного сада на крыше дворца заседаний Высшего вампирского совета, любуясь Средиземным морем, так ярко озаренным полной луной, что глазам больно смотреть, мое подсознание и не подумало закричать: «Осторожно, Зои! Это кошмар!». Если оно и пискнуло что-то, то только: «Ах, какая красота!» или нечто вроде того, поэтому во сне я безмятежно разгуливала среди цветущих апельсиновых деревьев в кадках, ожидая, когда мое бурное воображение наколдует что-нибудь еще более прекрасное, например, парадное чаепитие (под чаем я, разумеется, подразумеваю колу) в обществе Зака Эфрона и Мишель Обамы. И только когда я услышала его голос за своей спиной, у меня впервые зародилось подозрение, что дело нечисто.
– Давненько не виделись, Зои Редберд.
Я вздохнула, не оборачиваясь.
– Я думала, ты оставил привычку пробираться в чужие сны.
– Пробираться? – он негромко рассмеялся. – Зачем мне это делать? Почему бы не назвать мое появление дружеским визитом? Я думал, мы подружились.
Он подошел ко мне и остановился у края балюстрады. Я искоса взглянула на него.
– Между прочим, когда друзья заходят в гости, они обычно надевают рубашку, – сухо напомнила я, – не говоря уже о том, что визиты во сне – это несколько иная разновидность дружбы. – Калона хотел что-то сказать, но я предостерегающе подняла руку. – Я полагала, что такой дружбой ты удостаиваешь только Никс.
– Ты неправильно меня поняла. Я всего лишь предположил, что тебе понравится знакомая обстановка. Ведь мы с тобой уже беседовали здесь прежде, Зои Редберд. Помнишь? – Он улыбнулся мне в полную силу своей невыносимой, бессмертной красоты, и, хотя меня нисколько не интересовали никакие романтические отношения с Калоной, я не могла не залюбоваться его совершенством. Однако это вовсе не означало, что я готова поддаться опасному обаянию Калоны, которое моя бабуля называет черокским словом шенаниганс.
Я повернулась к нему и так выразительно закатила глаза, что даже Афродита, уверена, поаплодировала бы моему мастерству.
– О да, я помню это место! Ведь это здесь ты пролез в мои мысли и попытался втянуть меня в свой коварный сексуальный заговор типа «Давай, детка, всех победим и будем вместе править миром!». – Я изобразила пальцами воображаемые кавычки. – Так что ты прав: с тех пор это место всегда пробуждает у меня определенные воспоминания!
Неодолимо обворожительная улыбка сползла с лица Калоны.
– Пожалуй, я неправильно выбрал обстановку для нашего милого разговора, как и гардероб.
– Да неужели?
Калона откашлялся, на миг на его лице отразилась досада, потом он щелкнул пальцами – и его роскошная мускулистая грудь скрылась под простой черной футболкой (разумеется, с разрезами для его восхитительных белых крыльев).
– Да, прошу прощения. Так лучше?
– Гораздо, – ответила я, но, заметив, что он огорчился, поспешно добавила: – На самом деле я не в обиде.
– Спасибо. – Калона помолчал. – Тебе будет приятнее, если я и это сменю? – Он обвел жестом великолепный пейзаж, окружавший нас.
– Нет, я не против. Это все пустяки. Кстати, мне очень нравятся твои новые белые крылья, – сказала я, внимательно разглядывая их. – Только они не совсем белые, цветом они напоминают внутреннюю поверхность устричной раковины: сложная гамма нежных светлых оттенков, которые, сливаясь вместе, создают ощущение белизны. Кстати, эти крылья тебе идут больше, чем черные.
Калона обернулся, и на его лице вмиг отразилось изумление, как будто он еще не привык к тому, что огромные крылья, лежащие на его широкой спине, больше не черные. Потом он снова взглянул на меня, но на этот раз его взгляд был непроницаем.
– Что ж, я тоже доволен этой переменой цвета. Белый мне идет.
После этого воцарилось молчание, которое вскоре стало настолько неловким, что я сочла нужным его нарушить.
– Ну, зачем пришел? – Когда Калона нахмурился и отвел глаза, у меня вдруг впервые тревожно екнуло сердце. – Что-то случилось? Рефаим здоров? Со Стиви Рэй все в порядке? Да, я же только вчера с ней разговаривала! Она сказала, что в чикагской Обители Ночи какие-то небольшие проблемы, но…