— Я не пью! — На щеках депутата появились два ярких красных пятна. — Что за глупости вы тут говорите, девушка?
Олеся гордо подняла голову:
— Не знаю, какие документы в подтверждение своего алиби вы предоставили следователю… Но своим глазам я верю значительно больше, чем любым бумажкам.
— И что, интересно, видели твои глаза? — В голосе Силантьева появились тревожные нотки. — Только подумай, прежде чем выбрасывать карты на стол. Сейчас мы целиком в его власти, не забывай о двух автоматчиках за дверью. — Дмитрий повел подбородком в сторону прихожей.
— Валентин Петрович ехал с нами в одном поезде, — глядя исключительно на Дмитрия, сообщила Олеся. — Я своими глазами видела его в стельку пьяного в купе проводницы Зинаиды… Она, думаю, тоже подтвердит мои слова, если ее спросят в милиции.
Пятна на щеках Полунина стали еще ярче. В глазах появилась паника.
— Ты хоть сама понимаешь, детка, что только что сделала? — вздохнув, хмуро поинтересовался Дмитрий. — Ты подписала нам с тобой приговор… И той проводнице, вероятно, тоже… Ты что, не могла мне сначала рассказать, что видела в поезде депутата? Какого черта ты это скрывала столько времени? Я бы подумал, как распорядиться этими сведениями с пользой… А теперь какой от них толк, если мы полностью в руках этого человека и его людей?
Олеся разозлилась.
— Откуда я могла знать, что пьяный мужик в купе проводницы — это наш уважаемый депутат? — воскликнула она. — Я вообще ни разу о нем не вспомнила, пока вот сейчас на своей кухне не увидела…
— И не нашла ничего лучшего, как выдать все и сразу? — вздохнул Силантьев. — Всегда удивлялся тупости женщин. Ты не могла промолчать, приберечь на потом эти свои знания? Думаешь, он тебя теперь вот так вот просто отпустит, чтобы ты прямиком к следователю рванула?
— Не говорите глупостей, молодой человек, — нервно вскочил с табуретки Полунин. — Вы, кажется, меня не за того принимаете… Не знаю уж, что вы там себе нафантазировали, но я нормальный человек, никакой не убийца, не махровый преступник и не злодей… Даже если вам удастся доказать, что во время убийства Алены я был в городе, это вовсе не значит, что я имею к убийству отношение. У меня просто не было повода желать ей смерти. Я любил ее, мы собирались пожениться…
— Повод придумать несложно, — пожал плечами Дмитрий. — Я, например, не уверен, что вы горели желанием соединить свою судьбу с такой женщиной, как Алена Игоревна. Она дамочка с определенным прошлым, а для депутата репутация на первом месте. Немного зная методы воздействия Алены на людей, могу представить, что она принуждала вас к этому браку помимо вашей воли… И завещание составила на всякий случай, зная, в какую непростую авантюру ввязалась и с кем ей придется померяться силами… Как вам такой вариант, Валентин Петрович?
— Абсурд, — отозвался Полунин, впрочем, без особого возмущения. — Глупость. Алену я любил, мы несколько лет были вместе. Несмотря на внешнюю эксцентричность, она была порядочной женщиной, хорошей хозяйкой, в обществе ей многие восхищались… Она ни за что не стала бы принуждать меня к браку. Ей просто это было не нужно, понимаете… Хотя… что вы можете понять? — Он махнул рукой и замолчал.
— Тогда вы могли уничтожить ее из-за того, что узнали про документы, — выпалила Олеся и осеклась, увидев потемневшие глаза Силантьева.
— Язык мой — враг мой, — буркнул он. — Ты что, совсем тупая, на всю голову? — Дмитрий встал и подошел к разукрашенному морозными узорами окну. — И какого черта я связался с тобой? Подкинул Петя подарочек, ничего не скажешь…
— Документы?.. К-какие документы… О чем вы, я не понимаю… — По тому, как посерело лицо Полунина, Олеся поняла, что попала в самую больную точку.
— Да те самые документы, которые, как я погляжу, вас больше, даже чем смерть моей тети, беспокоят. Те, которые из машины пропали. Такая папочка бумажная с печатями.
— Откуда вы знаете про эти бумаги? — севшим голосом тихо спросил депутат. — Где вы видели папку? Если она у вас, я любые деньги готов заплатить, чтобы вы мне ее вернули…
— Она вернет, — твердо пообещал Дмитрий и посмотрел прямо Олесе в глаза.
— Но…
— Ты все вернешь, — повелительно повторил он. — Но при условии, что мы все выясним и между нами не будет никаких недомолвок и недоговоренностей. Все обсудим, договоримся и разойдемся, как в море корабли. После чего забудем о существовании друг друга. В противном случае эти документы в течение нескольких дней всплывут на поверхность. Я об этом позаботился, будьте уверены.