— Он был им. — В ее тоне есть намек на упрямство, от которого в моей голове зазвенел сигнал тревоги. Я помню, каким было лицо Макса, когда он увидел ее в холле, как они разговаривали друг с другом ранее, до того, как люди Алексея увели нас. — Его лишили сана.
Я облизываю пересохшие губы, обдумывая, что сказать. С одной стороны, я не хочу отказывать Саше ни в чем, что могло бы дать ей хоть какое-то утешение или надежду. Она через многое прошла, и это далеко не конец. Но так же, как я не уверена, что интерес Лиама к Ане разумен, я чувствую то же самое к Максу. Даже если он полностью отошел от священства, он явно пришел с большим багажом.
— У меня сложилось впечатление, что он все еще пытается придерживаться своих клятв, — мягко говорю я ей. — Я не знаю его истории. Но он нарушил по крайней мере одну из них, я это точно знаю, и сейчас он под защитой Виктора. Я не думаю, что он открыт для романтических связей. И помимо этого, он сложный человек, Саша.
Она отводит взгляд, ее руки крепко сжимают порванную рубашку.
— Я тоже, — тихо говорит она. А затем она замолкает, отказываясь смотреть на кого-либо из нас.
Я начинаю говорить что-то еще, чтобы утешить ее, но Ана начинает шевелиться с другой стороны от Софии, и София немедленно поворачивается к ней.
— Привет. Все в порядке, — мягко говорит София, протягивая руку к Ане, когда ее глаза расширяются, и она начинает подтягиваться, отползая назад. Она не может далеко уйти, потому что мы уже с одной стороны фургона, и я вижу, как в ее глазах поднимается паника.
— Что происходит? — Ана выдыхает, начиная дрожать, когда видит мужчин, охраняющих нас. — Что, черт возьми, происходит? Что, черт возьми…
— Алексей напал на конспиративную квартиру, — говорит София тихим и успокаивающим голосом, даже если ее слова совсем не похожи на спокойные. — Он заставил Виктора, Луку и других позволить ему забрать нас. Мужчины все еще живы, хотя и немного потрепаны. И я знаю, что они придут за нами…
— Лиам. — Ана смотрит на Софию, а затем на меня, ее глаза широко раскрыты и полны ужаса. — С ним все в порядке? Он…
— Насколько я знаю, с ним все в порядке, — быстро говорю я ей. — Может быть, немного потрепанный, но он жив. Я договорилась с Алексеем, чтобы убедиться, что он их не убьет.
— Что ты сказала? — Выражение лица Аны внезапно становится настороженным. — Что ты им пообещала, Кэт?
Я прикусываю нижнюю губу, видя, как она складывает кусочки воедино, прежде чем я успеваю произнести это вслух.
— Он все равно собирался заставить нас пойти с ним. Я сказала ему, что мы уйдем тихо и не будем сопротивляться, если он не убьет Виктора, Луку, Лиама и остальных. Что мы сделаем то, что он хочет. Он бы убил их, если бы я этого не сделала.
— И чего он хочет? — Голос Аны дрожит. — Он забрал бизнес Виктора, верно? Ну и что? Он собирается продать нас?
— Он попытается, — уточняю я. — Я верю, что они спасут нас до того, как это произойдет. Он не сможет устроить это сразу. Мы просто должны подумать о том, как защитить себя до тех пор, пока…
— Как ты думаешь, что он собирается сделать со мной? — Спрашивает Ана дрожащим голосом. — Я ничего не стою, ты это знаешь. Мои ноги…
— Ты этого не знаешь, — твердо говорит София. — Никто из нас ничего не знает о том, как это работает. За исключением, может быть, Кэт…
— Я не знаю. — Я качаю головой. — Я ненавидела, что Виктор имел какое-либо отношение к этому бизнесу. Какое-то время это было предметом спора в нашем браке. Я ничего об этом не знаю. Саша могла бы…
Саша издает тихий звук, свернувшись калачиком вдали от нас.
— Я не хочу говорить об этом, — бормочет она. — В любом случае, я ничего не знаю о деловой стороне этого. Я была товаром, никто на самом деле не обсуждает тактику продаж с товаром.
В ее голосе слышится горечь, когда она произносит последнюю фразу, и я не могу ее винить. Она здесь из-за Виктора, возможно, ее самостоятельная жизнь в России была бы жестокой и неумолимой, как он часто настаивал, он взял ее на продажу, привел в движение колеса, которые привели ее сюда, в то состояние, в котором она сейчас. Я чувствую холодный укол вины в животе, хотя знаю, что это не моя вина, не больше, чем то, что Франко сделал с Анной, было моей виной. Но, тем не менее, ей причинил боль кто-то из моих близких. Кто-то, кого я люблю, больше, чем я когда-либо была близка к тому, чтобы любить Франко, и диссонанс, который возникает внутри меня, ужасен.
— Это не ваша вина, миссис Андреева, — тихо говорит Саша, как будто может прочитать мои мысли. — Виктор был тем, кто он есть, задолго до того, как вы вышли за него замуж. И, как вы можете видеть, он далеко не худший.