Никто из нас не хочет престать перед детьми в таком виде, поэтому мы находим первую гостевую спальню наверху, где все еще темно, открываем дверь и направляемся прямиком к шкафу и комоду. Неизвестно, что мы найдем и подойдет ли что-нибудь из этого, но ясно, что по крайней мере одна женщина останавливалась здесь в прошлом. Мне удается найти хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами и пару джинсов свободного покроя, а София достает откуда-то из глубин шкафа черное платье-свитер. Она быстро протягивает Саше еще одно, и мы втроем одеваемся так быстро, как только можем, болезненно осознавая отсутствие нижнего белья или чего-либо еще, кроме этой позаимствованной, плохо сидящей одежды.
— Пойдем найдем девочек, — говорит София, и я киваю.
— Они, должно быть, оставили их в одной из этих комнат. — Я бросаю взгляд на Сашу. — Саша, найди кровать для Аны, а затем найди ванную на этом этаже, если таковая есть. Подогрей воду, чтобы мы могли помыть девочек.
Саша кивает, выглядя почти довольной тем, что ей дали хоть какое-то занятие. Она обнимает Ану за талию, когда София переходит на другую сторону, помогая ей ковылять по коридору, пока мы не видим комнату со светом, пробивающимся из-под двери. Когда мы открываем ее, с другой стороны оказывается большая спальня с двумя кроватями, по одной у каждой стены, таким же комодом, а также стулом и письменным столом у окна. Аника свернулась калачиком у одной из кроватей, покусывая губы, в то время как Елена лежит рядом с ней на коврике, свернувшись в самый маленький из возможных комочек.
— Я пойду разберусь с горячей водой, — быстро говорит Саша. — Девочки, мы собираемся приготовить вам ванну, хорошо? Вам станет тепло, когда мы закончим.
Я бы все отдала за горячую ванну. Черт возьми, даже пятиминутный горячий душ был бы приемлемым на данный момент. Но последнее, чего я хочу, это снова раздеваться в этом доме, даже на мгновение.
Аника прищуривается, глядя на меня, когда Саша уходит, а София опускается на одну из кроватей.
— Этот злой мужчина разрешает нам принять ванну?
— Да, — устало говорю я ей. — Вам обеим. А потом мы останемся в этой комнате, и ни ты, ни Елена ни за что не выходите, ты меня понимаешь?
Аника кивает, но я не прерываю зрительный контакт с ней.
— Я серьезно, Аника. Помнишь, как ты вышла из своей комнаты, хотя твой отец сказал тебе остаться, потому что тебе было любопытно? И из-за этого ты пострадала?
Маленькая девочка поджимает губы, как будто хочет поспорить, но в конце концов кивает.
— Да, — бормочет она. — Я помню. — Она прижимает свою маленькую ручку к животу, где, я знаю, все еще есть бинты, гарантирующие заживление раны. Раны нужно промыть так же сильно, как и все остальное тело Аники.
— На этот раз ты должна подчиниться, хорошо? — Я выдыхаю, не зная, как много сказать. — Аника, человек, который похитил нас, плохой. Он очень плохой, очень опасный человек. В первую очередь из-за него тебе причинили боль, ясно? Ты понимаешь?
Аника безмолвно кивает, ее глаза начинают быстро моргать, как будто она хочет заплакать, но отказывается.
— Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь, пока меня не будет рядом, чтобы я могла защитить вас. Ясно?
— Хорошо. — Ее голос тише, чем я когда-либо слышала, такой же маленький и хрупкий, как у Елены, и я ненавижу это все. Я ненавижу, что Алексею удалось отнять даже искру Аники, чтобы напугать ее до такой степени, что она стала робкой.
Я собираюсь убедиться, что он заплатит за это, даже если это будет последнее, что я сделаю.
И если я буду честна сама с собой, это вполне могло бы быть.
14
КАТЕРИНА
Нам удается искупать девочек без особых хлопот. К моему удивлению, в шкафчике в ванной комнате полно горячей воды и полотенец, и София даже обнаруживает детскую комнату дальше по коридору с одеждой, которая, похоже, подойдет Елене. Все, что она может найти для Аники, это футболка оверсайз, которая выглядит так, как будто ее когда-то носила очень миниатюрная женщина. Я не могу не заметить разнообразие размеров женской одежды. Алексей сказал, что мужчина, которому принадлежало это место, был клиентом, так что я могу только догадываться, почему здесь останавливались такие разные женщины.
Виктор подарил клиенту это место. Напоминание резкое и болезненное. Легко забыть, особенно когда сталкиваешься с таким ужасом, как Алексей, что мой муж не без вины виноват. Он не такой садист-социопат, как Алексей, но и не безупречен. Он продавал женщин мужчине, которому принадлежит этот дом, дом, в котором его семья и семьи партнеров находятся в плену.