Выйдя из кабинета психолога, Юра в тайне от всех пустил слезу о своем «несчастном детстве», при этом зарубив себе на носу запомнившиеся надолго слова Жизели о том, что делает мужчину счастливым не грудь его жены, и не другие парные и не парные органы, а возможность быть любимым, понятым, принятым, обласканным, что и делала Тоня с первого дня их знакомства, даже не подозревая, что неукоснительно следует советам великих психологов мира Фрейда, Юнга и других товарищей, имена которых Юра из-за высокой эмоциональности не запомнил.
С тех пор женская грудь для него стала предметом исключительного уважения, ну и иногда немножечко вожделения, особенно аппетитно поглядывая с голубых экранов телевизора. Юра старался, что бы эти минуты теплой ностальгии по его отрочеству, не мешали Тоне чувствовать себя красивой в его глазах. Ну а мудрая, добрая Тоня в эти минуты всегда отводила глаза в сторону, или старалась выйти из комнаты, не мешая любимому иметь свои секретики, которые в основном ее смешили и придавали пикантность их отношениям.
Конец
Нет, нет, и ещё раз нет! Он без ума от своей миниатюрной, рыжеволосой жены! И называет её не иначе, как «моя любимая птичка».