Повинуясь инстинкту, Роуэн двинулся к ней. Она лежала спиной к нему, черные волосы разметались в беспорядке. Ее поза, являвшая собой олицетворение безутешного горя, испугала Роуэна. Он не мог больше слышать этих рвущих душу рыданий, от которых невозможно укрыться.
– Энджелина? – тихо позвал он.
Она не откликнулась. Но он и не ждал ответа. «Неизвестно, что хуже, – подумал он, – совсем не иметь возможности проникнуть в прошлое, или же, пробравшись туда, не суметь хоть что-то сделать…»
Энджелина жалобно, полузадушено всхлипнула, и Роуэн, подойдя ближе, наклонился и заглянул ей в лицо. Она лежала, свернувшись калачиком. Спереди на платье расплывалось багровое пятно. Из рассеченной губы сочилась кровь, а на неестественно бледной щеке алели следы пальцев.
Роуэн глазам своим не верил. Это зрелище причиняло ему боль. Он смотрел на раны, нанесенные Галеном Ламартином. На секунду Роуэну показалось, что он никогда больше ничего не сможет чувствовать. Но скоро способность к восприятию вернулась. Он ощутил ужас: неужели можно так жестоко обходиться с такой нежной, красивой женщиной? Затем им овладел гнев, а вслед за ним вспыхнула, словно пламя, кроваво-красная ярость, зовущая к мести. Сила этих чувств испугала его. Ни разу в жизни Роуэн не испытывал желания причинить боль живому существу. Это противоречило бы некогда произнесенной им клятве Гиппократа. И все же он не представлял себе, что сотворил бы с Галеном Ламартином, окажись тот в его власти.
Самым сильным из охвативших Роуэна чувств была примитивная, дикарская жажда защитить эту женщину. Скотина, за которую она вышла замуж, не имеет никакого права так обращаться с ней, тем более, если она принадлежит другому! Последняя мысль удивила Роуэна и в то же время порадовала его. Он не мог объяснить, откуда ему известно, что несчастная израненная женщина, лежащая перед ним, принадлежит ему, но был уверен в этом. Она вечно была и навеки будет его!
Не в силах удержаться он протянул руку и осторожно, нежно, любовно дотронулся до ее воспаленной щеки, не зная, чего ожидать. Может быть, его рука коснется лишь воздуха? А может, это окажется живая плоть. Удастся ли ему дотронуться до Энджелины?
Тепло.
Мягкость. Он понял, что дотронулся до живого тела.
Осознание этого факта опьянило его такой радостью, которой ему в жизни не доводилось испытывать. Но к радости примешалось жгучее разочарование, ибо стало ясно, что Энджелина ничего не ощущает.
– Пожалуйста… – прошептал Роуэн, снова проводя пальцем по ее щеке.
– Помоги мне, – шепнула она, и на секунду Роуэну почудилось, что женщина почувствовала его присутствие, но вскоре он понял, что ошибся, ибо женщина продолжала молиться: – Господи боже, помоги мне!
Сердце Роуэна болезненно сжалось, когда он увидел, как из-под сомкнутых век бегут слезы. Ему показалось, что именно в эту секунду его сердце превратилось в камень. Он задохнулся от собственного бессилия. Черт возьми, как он сможет помочь ей?
Словно сдвинутая с места этим вопросом, комната пришла в движение. Роуэн сперва почувствовал, а затем увидел, как исчезает алтарь, меняет свою форму кровать. Энджелина на глазах превращалась в призрак…
– Нет! – закричал Роуэн, пытаясь схватить ее, не дать исчезнуть. Его попытки ни к чему не привели, женщина превратилась в пар и растаяла на глазах. – Нет! – снова вскрикнул он, чувствуя, как без Энджелины становится пустой и эта комната, и его сердце.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Где ты был?
Услыхав нетерпение в голосе Кей, Роуэн понял, что она звонила несколько раз.
– Дома.
– Почему ты не подходил к телефону?
– Я не слышал звонков.
– Ты их не слышал?! Господи, я звонила весь вечер! Как ты мог не услышать?
– Не услышал, и все. Извини, пожалуйста.
– Я чуть не сошла с ума от беспокойства.
– Я уже извинился.
– Бог ты мой, уже за полночь!
– Мне очень жаль, что я тебя напугал.
– Извини.
– Я уже представляла себе бог знает какие ужасы…
– Кей, я же извинился!
Тон Роуэна ясно показывал, что подобные разговоры претят ему. Кот, лежавший у него в ногах на постели, поднял голову, зевнул и снова уткнул мордочку в лапы.
Вздохнув, Роуэн пробежался пальцами по волосам, с удивлением отметив, что именно этой рукой несколько часов назад он гладил по щеке Энджелину, и сказал:
– Честное слово, мне очень жаль, что так вышло. Давай сменим тему?
Последовало молчание. По всей видимости, Кей раздумывала, оставить его в покое, или еще рановато. Наконец она решила больше не говорить о телефонных звонках:
– Как твои дела?
– Прекрасно, – облегченно вздохнув, соврал Роуэн.
Снова молчание. Затем:
– Правда?
– Разумеется.
В очередной раз наступило замешательство.
Оно насторожило Роуэна. Он почувствовал что не все ладно, прежде чем Кей заговорила.
– Звонил Стюарт.
«И что с того?» – подумал Роуэн.
– Он сказал, что ему звонил владелец дома, где ты живешь.
Роуэн предчувствовал, что разговор будет неприятным.
– И что? – поинтересовался он, на этот раз вслух.
– Парень немного беспокоится о тебе. Что-то насчет портрета. Кажется, он решил, что у тебя навязчивая идея.