– Что такое митральный клапан? – спросила Энджелина.
– В сердце есть клапаны, которые открываются и закрываются по мере тока крови. Митральный клапан находится с левой стороны.
– А что такое диспноэ?
– Одышка. Разве ваш врач не объяснил вам этого? – Роуэн знал, что в девятнадцатом веке врачи уже обладали подобной информацией.
– Мне кажется, доктор Форстен считает всех женщин тупицами.
Роуэн взглянул на Энджелину, и его губы тронула чуть заметная улыбка:
– Что ж, вы, женщины, еще посчитаетесь со всеми Форстенами в мире, – он видел, что у нее вертится на языке вопрос, но Энджелине не суждено было задать его, ибо в этот момент вернулась Люки, неся прелестный шелковый веер. Роуэн взял его и принялся помахивать перед лицом Хлои.
– Дышите медленно, спокойно, – снова проговорил он. – Скоро вам станет легче. Какие лекарства она принимает? – спросил Роуэн у Энджелины.
– Дигиталис. Раствор в чае. Люки как раз собиралась приготовить его. Роуэн взглянул на служанку.
– Поторопитесь, – вежливо, но твердо приказал он.
– Да, сэр, – с этими словами Люки вышла.
– Все будет хорошо, – обратился Роуэн к Хлое.
Девушка откинулась на подушки, и он обмахивал ее веером. Она все еще была бледна, но дыхание ее казалось теперь более ровным.
Энджелина опустилась на пол рядом с кроватью, смяв пеньюар, и взяла ледяную руку Хлои в свои: – Все будет хорошо, – эхом повторила она. – Вот увидишь, ma petite, я же говорила, что ты сможешь дышать.
Роуэн обратил внимание на то, какая забота звучала в голосе Энджелины. Ее волосы в беспорядке падали завитками на плечи. Не в силах сдержать себя, Роуэн задумался, каковы они будут на ощупь, когда обовьются вокруг его пальцев. Как атлас? Как шелк? Как будто он умер и попал в рай?
Словно прочитав его мысли, Энджелина подняла глаза. Некоторое время они молчали.
Затем она призналась:
– Я уж думала, что вы не вернетесь.
– Я тоже этого боялся, – ответил Роуэн, вспоминая, как мучился всю неделю.
Распространяться дальше на эту тему не позволяло время. Роуэн задал вопрос, давно не дававший ему покоя:
– Как ваши дела?
«Теперь, когда вы здесь, все хорошо», – ответили глаза Энджелины. Вслух же она произнесла лишь:
– Все в порядке.
– Где он? – Роуэн не мог заставить себя назвать Галена ее мужем.
Энджелину обрадовало, что он не произнес этого слова. Оно должно было стать самым приятным для ее слуха, но вместо этого стало ненавистнее любого ругательства.
– Ушел. Не знаю, когда он вернется. Роуэн знал, что уже за полночь. То, что Гален может появиться в любой момент, подстегивало его. Разумеется, он нервничал, но не мог уйти, пока состояние Хлои внушает опасения. Роуэн надеялся, что сможет пробыть в прошлом достаточно для того, чтобы помочь ей. Что будет, если он исчезнет на глазах Хлои? Или если его исчезновение увидит служанка, возвращаясь в комнату?
– Слава Богу, – Энджелина встала и взяла у Люки поднос.
Словно совершая некий давно отрепетированный ритуал, Энджелина налила чай, пока Люки ходили к шкафу, выдвигала ящичек и доставала коричневый флакончик. Открыв его, служанка вернулась к подносу и осторожно влила ровно три капли лекарства в сладкий чай.
– Добавьте еще одну – распорядился Роуэн.
Зная, что лекарство является весьма сильным, Люки беспомощно взглянула на Энджелину. Их предупреждали, что нельзя давать больше трех капель…
Энджелина бросила взгляд на Роуэна, а потом снова перевела глаза на Люки.
– Еще одну, – проговорила она. Люки выполнила это распоряжение, и Энджелина передала Роуэну хрупкую чашечку и блюдце. В его больших сильных руках они смотрелись забавно.
– Ну, давай, Хлоя, выпей это ради меня.
– Я не люблю…
– Знаю, – встрял Роуэн. – Мне бы это тоже не понравилось. Я понимаю, что вас тошнит от всех микстур, но это поможет, – наклонившись поближе к Хлое, он заговорщически прошептал: – кроме того, если вам не станет лучше, я буду выглядеть никудышным врачом…
Несмотря на плохое самочувствие, Хлоя постаралась улыбнуться и взяла чашку.
Энджелина поразилась, что под уговоры Роуэна Хлоя выпила весь чай до последней капли. Можно было подумать, что ее отвращение к микстуре исчезло. Через несколько минут девушка задышала ровнее. Энджелина не переоценивала успеха. Здесь сказывалось не только присутствие Роуэна, но и действие лекарства, хотя Роуэн, судя по всему, оказывал на Хлою то же умиротворяющее воздействие, что и на нее саму.
Когда Роуэн встал, Хлоя открыла глаза:
– А вы вернетесь? Вы нравитесь мне больше, чем доктор Форстен.
– Постараюсь, – пообещал он, потрепав девушку по руке. Теперь ее ногти не были такими синюшными:
– Вы любите играть в карты? – спросила Хлоя.
– Очень.
– Когда вы вернетесь… – начала было Хлоя, но устало смежила веки.
– Спи, – шепнула Энджелина, прикручивая фитиль в лампе.
Люки опустилась в ближайшее кресло, намереваясь бодрствовать там до утра. Энджелина вышла в коридор, Роуэн следовал за ней.
– Она должна выспаться, – заметил он.
– Спасибо, – кивнула Энджелина.
– Не за что. – Как ни неприятно ему было говорить это, Роуэн признал: – Она очень тяжело больна.
– Знаю, – Энджелина заставила себя, наконец, признать горькую правду.
– В следующий раз я постараюсь вернуться с лекарством. Оно называется дигоксин и содержит дигиталис. Правда, там он гораздо чище, чем тот, с которым приходится иметь дело вам, – увидев, как в черных, словно ночь, глазах Энджелины вспыхнула надежда, Роуэн добавил: – Это не вылечит ее, но поможет снять некоторые симптомы. Единственный способ исцелить Хлою – операция.