– Может, я сам себя обманываю, – признался он, запуская руки в свои волосы, которые не связывал в хвост с той самой ночи. Ночи, которую он провел вместе с Джулией.
Это являлось символом того, как он себя чувствовал – свободным, как ветер. Это ощущение подарила ему именно она.
– Ну-ну, – поспешила успокоить его Джулия, видя, что Крэндалл совсем сник. – Если ты считаешь, что, как только увидишь, сразу поймешь, что именно искал, значит, так и будет, – с этими словами она встала и, подойдя к нему, смело обняла за шею. – И, раз ты говоришь, что я тоже должна это понять, значит, пойму и я.
Крэндалл обнял Джулию за талию и прижал ее к себе.
– Я знаю только одно – что я без ума от тебя. И это – единственное, что мне хочется знать.
Крэндалла вдруг осенило, что он сказал чистую правду. Последние несколько месяцев он был одержим стремлением разузнать все о своем происхождении, о человеке, о существовании которого еще несколько месяцев назад он и не подозревал. Действительно ли нужно искать этого Дрексела Бартлетта? Глядя в глаза Джулии, Крэндалл усомнился в этом.
– Прошлое – как твое, так и мое – не имеет значения, – произнес он.
– Да, – согласилась Джулия, точно так же, как и он, зачарованная настоящим.
Склонив голову, Крэндалл поцеловал Джулию. Долгим, глубоким, многообещающим поцелуем. Они оторвались друг от друга лишь тогда, когда стало трудно дышать.
– Кажется, нам лучше вернуться к книгам, – заметил он.
– Ага, – ухмыльнулась Джулия, – не то какой-нибудь священник, ненароком заглянув сюда, получит инфаркт.
Прошел еще один час. Крэндалл просмотрел уже три тома, включающие в себя все – бюджет на 1879 год, список крещений и даже записку о том, что кто-то забыл закупить свечи. Кроме того, там было стихотворение, написанное по-французски некоей монахиней и, насколько понял Крэндалл, воспевающее прелести монашеского наряда. Забавно, но это ему ни к чему. «Еще один, – подумал он. – Просмотреть еще один том, и все. Хватит!» Он потянулся к ближайшей книге. Он устал, и его совершенно не интересовало, что там за материалы.
В этом томе содержались записи о делах собора в 1880 году. Он был наводнен информацией, не представляющей для Крэндалла ни малейшего интереса, и тот попросту перелистывал страницы, уделяя им все меньше внимания. На предпоследней странице находился список имен. Очевидно, здесь перечислены те кто работал в соборе в 1880 году. Крэндалл привычно пробежал глазами список. На полпути он словно споткнулся.
Отец Джонатан Дрексел Бартлетт. Сперва Крэндалл не поверил собственным глазам, но чем дольше он смотрел на выцветшие чернила, тем больше убеждался, что запись совершенно реальна. В 1880 году человек по имени Джонатан Дрексел Бартлетт был священником в соборе Сен-Луи. Должно быть, он приходился родственником тому Дрекселу Бартлетту, которого разыскивал Крэндалл. Если это – случайное совпадение, то очень уж странное.
Совпадение.
Крэндаллу в очередной раз показалось, что его поездка в Новый Орлеан и пребывание в соборе далеко не случайны. И вовсе не случайно он открыл именно этот том. Он нашел то, что искал, то, что должен был отыскать. Вопрос лишь в том, что все это означает?
Микаэла изучала карты таро, размышляя над тем, что они говорят ей. У ног гадалки лежал спящий кот. Карты вызывали в ее живом воображении непонятные видения: церковная свеча, бросающая на все кроваво-красные блики, какая-то священная книга – может, Библия? – на столе. Вокруг – боль. Боль, страх и предательство.
В центре событий находился Роуэн Джейкоб. Ему угрожала опасность, в темноте шныряла смерть. Жизнь Роуэна была в руках того самого второго незнакомца, чье присутствие Микаэла ощущала все время. Энджелине тоже угрожала опасность, но для нее спасения не предвиделось… Последнее время она раскладывала карты сотню раз, но выпадало всегда одно и то же.
Энджелина д'Арси Ламартин была обречена на смерть.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Роуэн полностью утратил чувство времени. Он использовал каждую возможность для того, чтобы хоть на секунду вернуться в прошлое и следить за Энджелиной. Теперь он мог бывать там так часто, как хотел – ему надо было лишь сосредоточиться на своей любви к этой женщине – и отправлялся в прошлое по нескольку раз на день, а зачастую даже ночью. Энджелина иногда не замечала его ночных визитов: она спала. Она не пыталась узнать, как ему удается так часто бывать в прошлом. Роуэн был рад, что она этого не делает. Вряд ли он сумел бы скрыть от нее правду, говоря о своих чувствах, но его пугало, что он не представляет, как подействует на нее подобное признание.
У Энджелины и без того хватало поводов для беспокойства: все ухудшающееся здоровье Хлои, возвращение Галена…
Тот вернулся через два дня, в субботу. Посреди дня он ворвался в особняк Ламартин так же внезапно, как и покинул его. Люки прибежала предупредить Энджелину. Энджелина умоляла Роуэна вернуться. Он выполнил ее просьбу, но лишь потому, что она была близка к истерике от тревоги за него. Оказавшись дома, Роуэн принял решение. Он отправился на поиски пистолета. Меньше, чем через час он понял, что во Французском квартале можно нелегально приобрести все, что угодно.
Этой же ночью ему пришлось сделать неожиданное открытие.
Несмотря на то, что Роуэну угрожала опасность, он не хотел оставлять Энджелину на милость ее дьявола-мужа и вернулся к ней. Пистолет был спрятан в медицинском чемоданчике. Роуэн торопливо подошел к двери ее спальни. Энджелина нервно расхаживала по комнате.