А вот ее ни в коем случае не назовешь отчаявшейся. Ей вообще не нужен мужчина, тем более Коул Роудон. Фактически, мысленно добавила Джулиана, узнав перекресток, от которого шла тропа к хижине, и ускакав далеко вперед, он последний, с кем бы она согласилась иметь постоянную связь.
Скунс подогрел для Джулианы воду и выдал ей кусок мыла с запахом сирени. Она приняла ванну, досуха вытерла волосы, а потом расчесывала их, пока они не заблестели и золотистым облаком не рассыпались по плечам. Затем она надела платье с отделкой из органди, подаренное Уэйдом и Томми, вдела в уши серьги и долго прихорашивалась перед зеркалом, по-разному завязывая кушак и собирая волосы. У нее был немалый опыт в том, как выгоднее подчеркнуть свои достоинства, и она использовала его в полной мере.
Джулиана дала себе слово, что заставит Коула умолять ее обратить на него внимание. А когда это произойдет, она откажет ему. Что бы ни случилось.
Вздохнув, Джулиана величественно прошествовала в главную комнату хижины, преисполненная решимости поставить этого человека на колени.
Глава 23
– Если не скажешь, где Джулиана Монтгомери, я сверну тебе башку!
Лайн Маккрей ошарашенно таращился на высокого элегантного мужчину со странными желтовато-коричневыми глазами. Незнакомец ворвался в гостиную меблированных комнат Белль Мэллори в Платтсвилле и наставил на него двустволку. Вслед за незнакомцем ввалились трое мужчин в длинных пыльниках и заляпанных грязью сапогах. Они эффектно взмахнули пистолетами и направили их на Ножа, который не успел дотронуться до своего «кольта», не говоря уже о том, чтобы вытащить его. Белль Мэллори, возлежавшая позади Маккрея на бархатном диване, зажала рукой рот, дабы не закричать, и так и застыла в этой позе.
Взгляд Маккрея переместился на дуло. Миновало несколько секунд, прежде чем он пришел в себя и к нему вернулся голос – и присутствие духа.
– Кто ты такой, черт побери?! – заорал он.
Джон Брин выстрелил, и пуля выбила стакан с виски из руки Маккрея.
– Я задал тебе вопрос, Маккрей. – Голосом Брина можно было бы дробить камень. – Если хочешь еще раз увидеть прелести своей дамочки, отвечай. Быстро.
– Я никогда не слышал о Джу…
Следующий выстрел Брина попал Маккрею в плечо.
Он рухнул на диван. Кровь из раны брызнула на подушки, на пол, попала на Белль. Она закусила губу, но ничего не сказала, лишь отодвинулась от Маккрея и устремила взгляд на незнакомца с ружьем.
Маккрей обливался потом, его лицо стало пепельно-серым, глаза едва не выкатились из орбит. Преодолевая обжигающую боль, он зажал рану рукой. Пуля только задела его; в следующий раз ему может и не повезти. На красивом, загорелом лице незнакомца с ружьем читалась такая решимость, что Маккрей понял: его не урезонить и не обмануть, с ним не поспоришь. Остается надеяться на то, что Нож придумает какой-нибудь выход.
– Ладно, сукин ты сын, – скрипучим голосом произнес Маккрей. – Я расскажу тебе, что знаю. Но знаю я не много…
– Говори. Где она?
Брин слушал, держа Маккрея под прицелом, а Маккрей рассказывал историю о том, как его обокрала банда братьев Монтгомери. По его мнению, они будут и дальше обкрадывать его, пока их не схватят и не бросят в тюрьму, а еще лучше – пока их не вздернут. Что касается девчонки, Джулианы Монтгомери, то она была удачным ходом, шансом, который он упустил. Шериф Дейн надеялся, что она приведет их к банде, но этот охотник, Роудон, сбежал с ней прежде, чем они успели допросить ее. Нет, исходя гневом, признался Маккрей, они даже не представляют, где прячется она, Роудон и банда братьев Монтгомери. Однако его люди продолжают поиски. Они прочесывают район, и это лишь вопрос времени…
Брин убрал палец со спускового крючка. Маккрей подтвердил то, что, в надежде на две тысячи долларов, сообщил Дейн. Брин предупредил шерифа, что тот получит деньги только в том случае, если его сведения помогут найти девчонку.
Джон Брин чувствовал, что он близок к цели. В нем вспыхнуло возбуждение. Он внимательно рассматривал стоявшего перед ним пожилого мужчину. Седой, лысеющий, с тяжелой челюстью, с поседевшими усами. Его губы презрительно изогнулись. Изредка до него доходили кое-какие слухи о Маккрее. То, что он узнал, не произвело на него особого впечатления. Маккрей делал то же, что и он сам, когда взбирался наверх, но делал это плохо. Брин считал его глупым и недальновидным. Разве он не понимает, что действовать нужно тайно, а давить – осторожно? Что необходимо сохранить себе доброе имя и репутацию, иначе, когда он станет богатым и добьется власти, никто не захочет иметь с ним дело. Насилие и мошенничество как метод можно использовать лишь в крайнем случае, причем тайно, а потом следует убить исполнителя. Вот так строятся империи и создаются имена. Вполне возможно, что у Маккрея есть деньги, определенная власть в маленьких городках вроде Платтсвилла. Но если он хочет стать важным человеком для Америки, влиять на события – покупать людей, выборы, компании с той же легкостью, как другие покупают мешок зерна, – ему надо хотя бы внешне выглядеть честным.
Недостаток респектабельности – вот в чем проблема Маккрея. Брин пренебрежительно взмахнул рукой, разрешая Маккрею уйти. Ему было плевать на этого человека и его проблемы. Единственное, что его интересовало, была Джулиана. Пока он слушал Маккрея, у него возникло ощущение, что, дабы заполучить Джулиану, ему придется – пусть на время – объединиться с этим человеком. Он также понял кое-что насчет охотника, Коула Роудона, который, очевидно, является их общим врагом. Этот тип не отпускает от себя Джулиану ни на шаг, но вот почему – этого Брин понять не мог. Его действия выглядели странно. Сначала он упрятал ее в тюрьму, а потом укокошил двоих, чтобы вытащить ее оттуда. Зачем? Чокнутый какой-то. Возможно, он решил вынудить судью увеличить вознаграждение. Жадный ублюдок, не без одобрения подумал Брин. Или, предположил он, Роудон использовал Джулиану для того, чтобы братья Монтгомери приняли его в банду. Если он объединится с ними, чтобы грабить на дорогах, у него будет больше золота и денег, чем можно заработать охотой.
Проклятие, ему плевать, что движет Роудоном. Ему нужна только Джулиана Монтгомери. И Маккрею она нужна – как инструмент, чтобы разделаться с ее братцами. Действуя вместе, они найдут и Джулиану, и братьев Монтгомери. Нужно разыскать хотя бы одного из банды – и он обязательно приведет их к остальным. И тогда они с Маккреем получат желаемое.
Когда Маккрей замолчал, на некоторое время в комнате установилась тишина, которую нарушало тиканье часов на камине. Белль Мэллори не шевелилась, Маккрей и Нож тоже не двигались с места. Наконец Брин кивнул.
– Ладно, твоя история кое в чем убедила меня. Пока что ты не умрешь, Маккрей.
Нож, не осмеливавшийся до этого вставить слово, так как на него был направлен «кольт» Барта Мюллера, не выдержал.
– А теперь расскажи нам, кто ты такой, – выпалил он. В его темных глазах сверкала ярость. – Еще никто не позволял себе так оскорблять мистера Маккрея! Ты слышишь меня? Никто!
Взгляд Брина был прикован к залитому потом лицу Маккрея.
– Ты, Маккрей, наверное, слышал обо мне, – тихо сказал он. – Джон Брин.
Маккрей дернулся, как будто в него выстрелили. У него отвисла челюсть, и он ошалело уставился на высокого, широкоплечего мужчину. Джон Брин был легендой. Маккрей молился на него, следовал его примеру в сколачивании своего состояния. Бесспорно, он добился определенного успеха, но его достижения не шли ни в какое сравнение с успехами Брина, который воистину был владельцем огромной империи. Более того, Маккрей мечтал, что в один прекрасный день у них появятся общие интересы, что когда-нибудь Брин одобрит его достижения.