Она кивает, потирая живот.
— С ним все в порядке? — спрашиваю я, многозначительно глядя на ее живот.
Морган вздыхает и слегка улыбается мне.
— Да, с ребенком все в порядке.
— Отпусти меня! — по коридору эхом разносится женский голос, сопровождаемый детским плачем.
— Лия! — Морган снова встает и сжимает прутья решетки, пока костяшки ее пальцев не бледнеют. — Лия!
Другой мужчина-дравиец держит Лию в плену и силой тащит ее к одной из камер. Когда наша дверь распахивается, мы беспомощно наблюдаем, как она присоединяется к нашей печальной вечеринке, ее дочь кричит громче, чем раньше.
— Шшш, моя маленькая любовь, — воркует Лия малышке.
— Ты в порядке? — спрашивает Морган.
— Да, мы в порядке. — Лия укачивает своего ребенка, но ее взгляд не отрывается от лица Морган. — А ты?
Морган кивает.
— Это всего лишь небольшой порез.
— Что мы будем делать? — спрашивает Лия.
— Ждать, — говорит Морган. — Мы больше ничего не можем сделать.
— Все как в старые добрые времена, — говорит Лия, ее губы дрожат. — Мы чертовски облажались, подружки.
Глава 10
— Пропустите меня.
При звуке голоса Колтона я вскакиваю на ноги, желая увидеть его лицо. Облегчение от осознания того, что он жив, пронзает меня, почти доводя до головокружения. Удивительно, как много он значит для меня, несмотря на то, сколько времени мы были вместе. Я знаю, что мои чувства глубоки, но не готова признать их, особенно когда беспокоюсь о том, буду ли я жить или умру.
Он заворачивает за угол вместе с другим советником, Тинозом, в сопровождении двух охранников, и у меня сводит живот. Почему они вместе?
— Вот они, — говорит Тиноз, жестом указывая на нас.
Морган в ответ показывает жест.
— Мне нужно было убедиться в этом самому, — отвечает Колтон. — Теперь, когда у нас в руках пары лидера и генерала, нет ничего, с чем бы они не согласились.
— Они все еще живы? — спрашивает Лия пронзительным голосом. Спящий младенец на ее руках шевелится, и Лия затихает. — Пожалуйста, скажите мне.
— Они живы, — подтверждает Колтон. — И вскоре присоединятся к вам.
Череда проклятий Морган наполняет камеру, но я слишком сосредоточена на Колтоне, чтобы обращать на нее внимание. Он еще не посмотрел на меня, и я не уверена, что хочу этого. Не узнаю его. Его лицо — жесткая маска, его неоновые глаза голубее и холоднее любого ледника, они замораживают меня там, где я стою. Мое сердце разрывается, когда понимаю, что он в союзе с пуристами и все, что было между нами, — ложь.
Как и сказал Колтон, Зейдена и Варека привели в камеру напротив нас. Они избиты и в синяках, но, насколько могу судить, с ними все будет в порядке. Единственная проблема — на них надеты такие же кандалы, какие Колтон носил во время детоксикации, те самые, которые не позволяли ему использовать свой дар.
— Так, так, так. Вот это встреча.
Голос Самиры доносится до меня за секунду до того, как я ее вижу. Она стоит перед камерой Зейдена.
— Могущественный дом Каймара, — говорит она, щелкая языком. — Такой высокомерный, такой наивный. И все же такой уязвимый без твоего драгоценного дара.
Рот Зейдена искривляется, и он бросает на нее пристальный взгляд.
— Как ты узнала о наших планах?
— Свадьба была не более чем уловкой, причем плохо замаскированной, — замечает Самира, отбрасывая волосы на плечо. — Канцлер знал, что вы хотели собрать пуристов с единственной целью — уничтожить их, но все пошло не так хорошо. Видите ли, Квин, как и я, из дома Фаэля, и именно он разгласил то, чего вы пытались добиться, чтобы доказать свою преданность. Химена — из дома Манкой, и ее брат, Тинос, тоже проверял ее верность их дому. Какой еще источник информации может быть лучше, чем служанка королевы?
— Я не верю в это, — шепчет Морган. — Квин никогда не предаст Зейдена, а Химена никогда не предаст меня. Никогда.
— Чтобы защитить своего сына, она сделала именно это, — отвечает Тиноз, его губы расплываются в злой ухмылке.
— Ты угрожал им, — шепчет Морган. — Это единственное объяснение. — Она закрывает рот рукой, ее глаза стекленеют от слез.
Самира кладет кончики пальцев на руку Колтона, и я напрягаюсь от этого прикосновения.
— И Колтон получил необходимую информацию от Кейда, — говорит она. — Это было отличное сотрудничество, уверяю вас.
— Ты из моего дома, — бросает Зейден Колтону, его глаза становятся черными. — Я доверял тебе.
— И ты был дураком, поступив так, — отзывается Колтон. Затем он смотрит на меня, вскинув бровь, и мои легкие сжимаются, мне становится трудно дышать. Он накрывает руку Самиры своей. — Неужели ты думаешь, что я позволю этим людям запятнать нашу расу?