Я вздыхаю и пополняю запасы медикаментов, открыто сосредотачиваясь на автоматической работе, пытаясь занять свои мысли. Как всегда, Колтон занимает первое место в моем сознании. Было ли правдой то, что он сказал обо мне? Действительно ли я выдаю все, о чем думаю, своим выражением лица?
— Брэкстон?
Он мгновенно оказывается рядом со мной, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.
— Хм, меня легко прочитать? Например, мое лицо говорит о моих мыслях?
Он кивает, и мои плечи опускаются.
— Это не так уж плохо, — мягко говорит он. — Это делает тебя хорошим целителем, потому что пациенты всегда могут сказать, что ты действительно заботишься об их благополучии.
— Да, но это означает, что они также могут видеть, боюсь ли я за них или у меня плохие новости. — Я стону, закрывая лицо руками. — Я и понятия не имела, что я такая «прозрачная».
— Это только означает, что ты не полна обмана, — говорит он. — Я бы подумал, что это то, чем можно гордиться.
— Обычно, — бормочу я в ладони, — но не в этом случае.
Сильные руки хватают меня за запястья, обнажая мое лицо.
— Все будет хорошо, — мягко говорит Брэкстон.
Дверь в клинику открывается, и появляется Колтон, и, как и в прошлый раз, его взгляд становится черным как смоль.
— Почему мужчины всегда прикасаются к тебе? — бормочет он себе под нос.
Брэкстон скрещивает руки на груди и пристально смотрит на Колтона.
— Если у тебя нет какой-либо болезни, тебе здесь больше не рады.
Не теряя ни секунды, Колтон ложится на ближайший смотровой стол, бросая на нас с Брэкстоном недовольный взгляд.
— Мне нужно пройти обследование.
Я кладу кончики пальцев на руку врача, останавливая его. Это моя работа — справиться с ним, так как он здесь ради меня. Я не могу продолжать убегать от него, как бы сильно мне этого ни хотелось.
Подыгрывая фарсу, я наклоняюсь над Колтоном.
— Что тебя беспокоит?
— У меня болит сердце, — говорит он.
Я напрягаюсь, когда мое собственное сердце колотится в груди.
— Когда у тебя появились симптомы?
— С того момента, как ты поцеловала меня.
Я хмурюсь.
— Колтон, будь серьезен.
Он кладет руку на сердце.
— Все изменилось с тех пор, как ты вошла в мою жизнь. Сначала мне было больно быть рядом с тобой и не иметь тебя, но как только я получил тебя, я познал истинное счастье. Только теперь это ушло, и мое сердце снова болит. Тебе следует унять эту боль. — Он расстегивает застежки своей рубашки, обнажая горло.
— Колтон… — я не нахожу слов, когда замечаю свою серебряную цепочку у него на шее.
— Почему у тебя это? — спрашиваю я, указывая на нее.
Он садится и берет мои руки в свои.
— Ты сказала, что это важно и что это напоминает о том, что нужно все делать лучше. Что ж, я верю, что это сделает то же самое для меня. Я могу и буду поступать с тобой правильно, сколько бы времени это ни заняло.
— Что это за кольца на ней? — Я изучаю кольца из розового золота, отмечая, что они слишком малы, чтобы носить их на моем или его пальце. — Украшение? — я спрашиваю.
Он качает головой и улыбается мне.
— Это будут манжеты на уши для нашей помолвки, если ты решишь, что все еще хочешь меня. Я попросил припаять их, чтобы я мог носить и держать их рядом. — Он вытирает мне лицо, и тогда я понимаю, что плачу. — Не плачь, намори. Если ты хочешь вернуть свое ожерелье, можешь получить его в любое время.
— Все в порядке, — хриплю я.
— Ты расстроил ее, — говорит Брэкстон, подходя и становясь рядом со мной. — Я этого не одобряю, Колтон.
— Это не входило в мои намерения, — говорит он, поднимая руки. — Ты же знаешь, я бы никогда не причинил ей вреда.
Уголки рта Брэкстона поджимаются.
— Да, сейчас.
Колтон кивает, его лицо мрачнеет.
Сейчас? Сейчас?
Я хватаю одну из рук Колтона и одну из рук Брэкстона. Затем я дергаю их не слишком осторожно.
— Что, черт возьми, происходит?
Глава 16
Оба мужчины переглядываются, и я стискиваю зубы, готовая задушить их обоих.
— Мне кажется, это он должен сказать тебе, — говорит Брэкстон. — Это его право.
— Что сказать? — спрашиваю я срывающимся голосом.
Лекарь вырывается из моей хватки и похлопывает по плечу в редком проявлении привязанности, оставляя меня в оцепенении. Он улыбается, еще больше ошеломляя меня, и уходит. Я переключаю свое внимание и гнев на Колтона, выражение лица которого непроницаемо.
— Думаю, это должен быть личный разговор, — тихо произносит он. Изящным движением он соскальзывает со стола и берет меня за руку. — Пойдем, намори. Я все объясню.