Фрэнсин Паскаль
Любимая ученица
Ребекке Куаретти Ли
Посвящается
1
«Упражняться, упражняться, упражняться! Мадам Андре только об этом и может думать. Ну разве она не знает, что я и так упражняюсь днем и ночью? Почему же я должна ломать чудесный субботний день из-за дополнительных занятий в балетном классе?»
Джессика Уэйкфилд стояла посредине тренировочного зала, который сестры-близнецы устроили в подвале. Ее зеленовато-голубые глаза, искрившиеся в минуты счастья, сейчас потускнели. Только что звонила мадам Андре, их преподавательница по классическому танцу, и просила приехать к ней в студию.
Элизабет сидела на полу и делала упражнения на растяжку. Она заметила, как погрустнела ее сестра, и вздохнула:
– Ах, Джес, это не так уж страшно. Всего-то на пару часов. К тому же, ты ведь любишь танцевать.
Это правда. Элизабет частенько утомлялась, занимаясь, по совету мадам Андре, по часу в день. А Джессика иногда упражнялась целых два часа подряд. Но еще Элизабет знала, что Джессика терпеть не может отменять из-за кого-то или чего-то свои встречи с друзьями.
Несмотря на то что у обеих сестер-пятиклассниц были длинные светлые волосы, блестевшие на солнце, глаза цвета морской волны, и даже маленькая ямочка у каждой на левой щеке, в действительности они очень отличались друг от друга. Джессика любила поболтать о мальчиках и нарядах и всегда была не прочь повеселиться. А Элизабет нравились более серьезные вещи: чтение, подготовка материалов для школьной газеты или долгие задушевные беседы с одним из многочисленных друзей. Элизабет была на четыре минуты старше Джессики. И она спрашивала себя, не потому ли ей удается спокойнее, чем сестре, относиться к неожиданным субботним занятиям с мадам Андре.
– Да, ты думаешь, мадам Андре оценит, как хорошо я танцую, – возразила Джессика. – Как же. Она вообще не замечает, когда я без ошибок выполняю пируэт. Она слишком занята, ведь она смотрит на тебя и постоянно говорит всему классу, какая ты чудная и как ты красиво танцуешь. И вот еще что! У нас с Лилой Фаулер и другими Единорогами намечены на сегодня очень важные дела.
Джессика прикусила нижнюю губу. Зря она сказала о своих делах с Лилой Фаулер и Единорогами. В конце концов, она действительно хочет станцевать партию Сванильды в предстоящем сольном концерте. И кроме того, Элизабет не любила Единорогов.
– Ну как твои дела с Единорогами могут быть интереснее занятий балетом? Сегодня объявят о просмотре к осеннему концерту. Ты сама знаешь, как тебе хочется получить главную партию.
Джессика на минуту задумалась. Она решила получить партию Сванильды несмотря ни на что. Она докажет мадам, что танцует лучше всех в классе, даже лучше, чем сестра. Но с чего же мадам взбрело в голову назначить занятия на сегодня?
Вчера Джессика слышала, как Брюс Пэтмен со своими друзьями договаривались заняться серфингом. Она сказала Лиле и другим девочкам в клубе, что мальчишки будут сегодня на пляже. И они решили поехать на пляж на велосипедах и весь день смотреть, как мальчишки катаются на волнах.
– Ну конечно, я пойду на занятия, – сказала Джессика, стараясь не злиться. – Даже несмотря на то, что пообещала Единорогам поехать с ними на пляж. Они наверняка подумают, что я не умею держать слово.
Элизабет посмотрела на часы:
– Тебе надо поторопиться. Чтобы попасть в студию вовремя, мы должны выйти через пятнадцать минут. Я побегу наверх, переоденусь.
Элизабет взбежала по лестнице уютного просторного дома Уэйкфилдов, комнаты которого располагались на разных уровнях. Она остановилась и прислушалась – надо убедиться в том, что Джессика тоже поднимается из подвала. Войдя в свою комнату, она почувствовала прилив необычайной радости. Эту комнату совсем недавно переделали из гостевой в отдельную спальню для нее. Элизабет сама помогала ее оформлять и выбрала кремовый цвет для стен, шторы с ярко-желтой отделкой и темно-синее покрывало на кровать. Но все же она иногда скучала по бело-розовой комнате, в которой прежде жила вместе с Джессикой. Она вспомнила, как ночью, когда гасили свет, они частенько шептались о том о сем. Теперь в той комнате жила только Джессика.
Уложив в сумку гимнастический купальник, трико и балетные тапочки, Элизабет улыбнулась. Она была довольна, что все-таки решила остаться в балетном классе и не бросила занятия, как собиралась несколько дней назад. Элизабет радовало еще и то, что Джессика будет весь день с нею, а не поедет на пляж с Единорогами. Пусть у них стали появляться разные интересы, но все же они – сестры-близнецы и лучшие подруги.
– Элизабет, ты идешь? – позвала из кухни Джессика. – Знаешь ведь, как сердится мадам Андре, когда опаздывают на занятия.
Элизабет улыбнулась своим мыслям и поспешила к сестре. Если б она не услышала своими ушами, никогда не поверила бы, что Джессика боится опоздать. Обычно казалось, что Джессика уверена – без нее ничего не начнут.
Пока они бежали в балетную студию, Элизабет думала о том, как же ей нравится жить в Ласковой Долине. Их симпатичный городок располагался недалеко от океана – всего несколько минут на велосипеде, и теплое калифорнийское солнце грело по-летнему почти круглый год.
Сестры совсем запыхались, пока добежали до студии. Они открыли тяжелую стеклянную дверь и, помахав вахтеру, господину Хэнли, поспешили в раздевалку.
– Привет, Элизабет! Привет, Джессика! – поздоровались с сестрами тринадцать пятиклассниц и продолжали оживленно разговаривать между собой, надевая балетные костюмы.
– Как вы думаете, кому поручат танцевать на концерте сольную партию? – спросила Джо Моррис.
– Держу пари, танцевать будет Элизабет, – откликнулась Эми Саттон. – Мадам вечно ее хвалит.
Эми начала ходить в студию всего пару недель назад. Ей больше нравилось заниматься спортом, и она предпочитала футбол или софтбол[1] танцам. Но мама потребовала, чтобы она обучалась классическому танцу. И теперь казалось, что мадам столько же времени критикует Эми, сколько хвалит Элизабет.
– Я тоже думаю, что это будет Элизабет, – подхватила Керри Гленн, закручивая свою длинную темную косу, доходившую ей почти до пояса, в пучок.
Джессика быстро надела балетные тапочки и попыталась сосредоточиться на том, чтобы аккуратно собрать волосы в хвост. Но все же ее задели слова девочек. Мадам Андре, кажется, действительно думает, что Элизабет – лучшая в классе. А теперь и все остальные так думают. Ладно, она им покажет, на что способна.
Когда девочки надели гимнастические купальники и трико, они вместе прошли в балетный зал. То одна, то другая с любопытством посматривала на огромную куклу размером с человека, сидевшую в кресле недалеко от входа.
«Наверное, это Коппелия, – подумала Элизабет. – Та кукла из балетной сцены, которую мы будем исполнять на концерте».
Джессика старательно держалась поближе к Эми Саттон. Может, рядом с жалкими потугами Эми мастерство Джессики будет более явно. Тогда уж мадам заметит ее и поручит исполнение главной партии.
Стоя у станка, мадам Андре смотрела, как входят в студию ее ученицы. Мадам была высокой худой женщиной, державшейся с достоинством королевы. Девочки низко поклонились ей, и она важно кивнула в ответ.
– Здравствуйте, девочки!
– Здравствуйте, мадам Андре! – ответил хор голосов.
– В первую позицию у станка, s'il vous plait![2] – обратилась она к ученицам.
Мадам говорила по-английски с сильным французским акцентом.
Девочки заняли свои места. Они встали левым боком к станку, легко положив на него левую руку, ноги пятками вместе. Носки развернуты в противоположные стороны, так что ступни образовали почти прямую линию. Как Джессика и задумала, она встала рядом с Эми.