– Скажи, Хейни.
– Что?
– Тост. – Кэссиди улыбнулся Милдред. – Тост, который ты собирался сказать.
– Какой тост?
– За Милдред. За день рождения Милдред.
Губы Кенрика зашевелились, словно он старался затолкнуть под нижнюю жевательную резинку.
– День рождения? – быстро и нервно переспросил он.
– Конечно. Ты разве не знаешь, что у нее день рождения?
– Ах да. Разумеется. – Кенрик с бульканьем засмеялся. Церемонно поднял стакан и провозгласил: – За день рождения Милдред.
– И за руки Милдред, – добавил Кэссиди. Кенрик уставился на него.
– За мягкие белые руки Милдред, – продолжал Кэссиди. – За приятные, мягкие, сладкие руки.
Кенрик снова попробовал засмеяться, но не издал ни звука.
– И за роскошный вид Милдред спереди. Только взгляни на него. Смотри, Хейни.
– Ну, уж ты в самом деле, Джим…
– Взгляни. Посмотри. Потрясающе, правда?
Кенрик с трудом сглотнул.
– Смотри, как у нее выгнуты бедра. Рассмотри их с обеих сторон. Большие, полные, круглые. Смотри на всю эту пышную плоть. Видел когда–нибудь что–то подобное?
На лице Кенрика выступил пот.
– Давай, Хейни, смотри. Не спускай глаз. Вот она. Можешь на нее смотреть. Можешь ее потрогать. Дотянись и дотронься. Обхвати ее руками. Я тебя не останавливаю. Обхвати ее всю руками. Давай, Хейни.
Кенрик снова сглотнул, сумел принять серьезное, даже суровое выражение и сказал:
– Ну прекрати, Джим. Эта женщина твоя жена.
– Когда ты об этом узнал? – поинтересовался Кэссиди. – Нынче днем ты уже знал об этом?
Милдред встала:
– Хватит, Кэссиди.
– А ты сядь, – велел он. – И молчи.
– Кэссиди, ты мертвецки пьян и лучше убирайся отсюда, пока не начал буянить.
– Он в полном порядке, – вставил Кенрик.
– Он мертвецки, до одурения пьян, – повторила Милдред. – И наделает дел.
– Конечно, – с шипением сорвалось с губ Кэссиди. – Ни на что не годный пьяный бездельник. Недостаточно для тебя хорош. Зарабатывает маловато. Не может покупать нужные тебе вещи. Знаешь, мне никогда не стать лучше, чем я есть. Думаешь, можешь найти получше? Вот этого, например. – И он указал на Хейни Кенрика.
Кенрик пытался на глаз оценить опьянение Кэссиди. Ему показалось, что он в самом деле совсем пьян и особых хлопот не доставит. Вдобавок он чувствовал, что ему выпала неплохая возможность. Способ повысить свое положение в глазах Милдред.
– Иди домой, Джим, – сказал Кенрик. – Иди домой и ложись спать.
Кэссиди рассмеялся:
– Если я пойду домой, куда ты с ней отправишься?
– Об этом не беспокойся.
– Ты чертовски прав. Конечно, мне не о чем беспокоиться. – Кэссиди встал. – Я это и в голову не возьму. С какой стати? Какое мне дело, чем она занимается? Думаешь, я разозлился, что ты ее сегодня лапал? Меня это нисколько не огорчает. Я на это ничуть не сержусь. Для меня это не имеет значения. Я тебе говорю, никакого значения.
– Ладно, – сказала Милдред. – Ты сказал нам, что это значения не имеет. Что еще?
– Давай это все прекратим, – предложил Кенрик. – С ним все будет в порядке. Он будет вести себя хорошо и пойдет домой. – Кенрик поднялся, крепко взял Кэссиди под руку и потащил от стола.
Кэссиди вырвался, потерял равновесие, налетел на другой столик и упал на пол. Кенрик нагнулся, поднял его, снова потащил к дверям. Он опять вырвался из рук Кенрика.
– Ну, веди себя прилично, Джим.
Кэссиди заморгал, глядя мимо Кенрика и видя, как Милдред направляется к столику, где сидел Шили с остальной компанией.
Он увидел, как Милдред схватила Полин за руку. Он услышал, как Милдред сказала:
– Ну что, скандалистка? Не успокоишься, пока пасть не раскроешь? Сейчас я ее тебе закрою.
Милдред вздернула Полин на ноги и сильно хлестнула ее по лицу. Полин выругалась, вцепилась Милдред в волосы, Милдред ударила еще раз, отбросив Полин к стене, после чего та качнулась вперед и нарвалась на следующий удар по губам. Полин заверещала, как дикая птица, бросилась на Милдред, а Шили пытался вклиниться между ними. Кенрик оглянулся, наблюдая за ними, а когда Шили попробовал разнять женщин, скомандовал:
– Держись от них подальше. Шили.
Шили проигнорировал приказание. Кенрик сделал несколько шагов в его сторону, и тут заговорил Кэссиди:
– Повернись, Хейни. Смотри на меня. Сегодня ты с Шили уже позабавился. Нынче вечером мой черед.