– Давай выкладывай свои ценные указания. Должен же кто–то командовать.
– Черт вас побери! – брызгал слюной Кингсли. – Если бы только мне дали время подумать!
– Думать–то не о чем, – успокоил его Кори. – А что касается инструкций, то надо запомнить одно. С этого момента мы передвигаемся тихо, как кошки. То есть я хочу сказать, как можно тише. Когда войдем в дом и нужно будет переговорить, разговаривайте шепотом. И еще. Нельзя включать свет. Мне понадобится фонарик.
– Почему не включать свет? – подозрительно спросил Кингсли.
Кори вздохнул.
– Полицейские машины, – принялся терпеливо объяснять он. – Если они проедут мимо и заметят свет, могут постучать в дверь. Потому что мистер Гроган – очень важная персона и на дружеской ноге с участковым капитаном. Так что полицейские обеспечивают безопасность мистера Грогана наилучшим образом.
– Ладно, ладно, – буркнул Кингсли. – Не надо так разжевывать.
Лита открыла бардачок, вытащила оттуда фонарик на трех батарейках с большой линзой и вручила его Кори. Кори проверил, как он горит, направив свет на пол автомобиля, но Кингсли выхватил у него фонарик и вернул его Лите.
Кори посмотрел на Кингсли с любопытством.
Кингсли ехидно улыбнулся.
– Фонарик будет у нее. Если ты, конечно, не возражаешь.
– Какая разница? – пожал плечами Кори.
– Разница очень большая, – неторопливо заговорил Кингсли, в основном ради Литы, чтобы дать ей понять, что он все еще здесь главный и знает, что делает. Он продолжал ехидно улыбаться Кори. – Если я позволю тебе держать фонарик, а ты выключишь его, когда мы будем в доме, я не смогу тебя разглядеть. И это означает, что я не смогу достать тебя вот этим. – Он указал на револьвер. – А только этот аргумент заставил тебя вступить с нами в долю.
– Я прекрасно осведомлен об этом факте, – лениво ухмыльнулся Кори.
Он не дал себе труда посмотреть на оружие.
– Ну, готовы? – осведомился Кингсли.
– Готова, – ответила Лита.
– Готов, – сказал Кори.
– Тогда начали! – сквозь зубы прошипел Кингсли.
Они вылезли из машины и медленно перешли улицу, потом тихо поднялись по ступеням крыльца. Лита из кармана юбки вытащила связку ключей. Кори стоял рядом с ней, а Кингсли – чуть позади Кори, легонько упираясь револьвером в его бок. Лита осторожно вставила ключ в замок и беззвучно повернула его. Когда убрался язычок замка, послышался тихий щелчок. Лита открыла дверь, и они вошли в дом. Пока они все стояли, тесно прижавшись друг к другу в темноте вестибюля, Кингсли осторожно прикрыл дверь. Потом Лита включила фонарик, и они двинулись дальше. Свет фонарика был очень ярким и освещал довольно большую площадь, отражаясь в блестящей полировке мебели из черного дерева и тика, в кварцевой и нефритовой вазах и украшениях настольных ламп, в восточном медном камине и в блестящей бронзовой статуе Будды, невозмутимо наблюдающей за ними.
Лита, чуть повернувшись к Кори, спросила шепотом:
– Куда нужно светить?
– На камин, – прошептал ей в ответ Кори.
Она направила свет от фонарика на камин. Луч света на мгновение осветил вычурную медную подставку для дров, потом замер на медной кочерге, вставленной в держатель, и снова метнулся к подставке.
– Свети вовнутрь, – шепнул Кори, и Лита стала подходить к камину.
Кори двинулся за ней, а Кингсли пошел следом за ним. Револьвер уперся Кори в ребра, послышалось шипящее тяжелое дыхание Кингсли, выдыхавшего воздух сквозь сомкнутые зубы. Этот шипящий звук становился все громче, Кори повернул голову и прошептал:
– Тише… тише…
Кингсли попытался успокоить дыхание. Крепко сжимая губы, он старался изо всех сил. Его взгляд был направлен мимо Кори – расширенными и блестящими глазами он смотрел на камин.
«Глаза как у зверя, – подумал Кори. – Как у умирающего от голода животного, застывшего и рычащего в предвкушении добычи. Оно сходит с ума оттого, что добыча совсем близко».
– Давай, – шептал Кингсли, нервно дрожа. – Давай же!
Кори сделал знак Лите, а потом указал на пол камина. Она направила луч фонарика туда, и Кори, опустившись на четвереньки, стал дюйм за дюймом продвигаться вперед. Кингсли не отступал от него ни на шаг, теперь револьвер был нацелен ему в голову. Кори почувствовал это и сказал себе: «Ну, мы у цели. Все или ничего. Куда кривая вывезет!»