Снова берег моря и ночное небо. На берегу тоненькое деревце, листья которого в темноте кажутся сине-серебряного цвета. Зеленые волны на линии горизонта словно переходят в лазурное небо. Берег даже не освещен луной, яркий свет исходит от мириад звезд Млечного Пути. А в правом верхнем углу полотна, прямо на ночном небе, притаился индейский ловец снов. И эта, казалось бы, лишняя для пейзажа деталь придает всей картине некий мистический шарм и тайный смысл.
Снова берег моря, только теперь он виден сквозь просвет в темных скалах. Ночь, но небо освещено луной, которая маскируется легкими облачками, настолько неуловимыми, что на воде отчетливо видна лунная дорожка.
— Как она тебе? — неожиданно раздался за спиной голос Татьяны, — прости, просто я заметила, что ты замерла на какое-то время перед этими двумя полотнами.
— Мне жалко, — пробормотала я негромко, будто про себя.
— Чего же?
— Что я не могу увидеть те картины, что уже проданы и хранятся в частных коллекциях. Вероятно, и среди них имеются настоящие жемчужины.
Татьяна рассмеялась.
— Что именно произвело на тебя такое впечатление, Женя?
— Этих полотен несколько, если позволишь перечислить и пояснить.
— Да, расскажи, мне очень интересно твое мнение, правда.
— Друзья около озера, ведь это именно друзья, правда? А женщина на картине — мне показалось, что ты изобразила себя.
— Правильно мыслишь. Это я среди мальчишек-одноклассников, тех немногих, с которыми мы до сих пор общаемся, возле хуторка, где живет Мишкин брат. Он озеро в аренду взял, чтобы рыбу разводить, и как-то летом мы всей компанией ездили туда в гости, чтобы наконец выбраться на природу. Так что я изобразила тот вечер по памяти.
— Понятно. Я как-то так сразу и подумала.
— Хорошо. Продолжим?
— Да. Маяк ассоциируется у меня с пронзительным одиночеством, а цветок в синей вазе навевает какие-то полузабытые воспоминания. Нежные романтичные строки из лирической поэзии, прочитанной давно, еще в юности. Картина, изображающая христианский храм, полна воздуха, дышит покоем и одновременно чем-то неуловимо торжественным.
— Но я так понимаю, напоследок ты оставила картины, что произвели наиболее сильное впечатление?
— Да, ты тоже очень проницательна. От пары-тройки полотен я просто не в силах отвести взгляд. И кстати, заметила, что ты очень любишь изображать воду и питаешь особую любовь к морю, а также к ночному небу.
— Это верно, такое замечено в творчестве многих художников, так что здесь я вовсе не оригинальна.
— Но эти три картины, они очень необычны и просто поражают воображение!
— Какие именно?
— Звезды на ночном небе, узор из которых ненавязчиво складывается в изображение, что напоминает огромный глаз. В этой картине есть нечто мистическое и, честно говоря, немного тревожное. Может, это лично мое восприятие, ибо, как телохранителя, стороннее наблюдение любого рода меня слегка напрягает, — после этих слов мы с Татьяной дружно рассмеялись.
— Ты совершенно права, выделяя эти три картины в один ряд. Они выполнены плюс-минус в одной цветовой гамме и были задуманы мною как триптих. И несмотря на разный размер и форму, будут размещаться рядом, на одной стене. По крайней мере, так будет на выставке. И продаваться тоже вместе будут. Хотя агент советует их разделить, если найдутся желающие купить полотна по отдельности. Но пожалуй, в этот раз я склонна проигнорировать его совет.
— Бесспорно, тебе виднее. Сейчас они стоят отдельно, и сначала я не видела их как единое целое. Но так, пожалуй, будет еще эффектнее. В этой картине, где изображен ловец снов, мне вообще видится что-то шаманское, мистическое такое. А вот в той, где море виднеется в просвете между скал, там должна быть скрытая морская бухта. И говоря откровенно, здесь чего-то не хватает, некоего небольшого штришка для закрепления общего эффекта.
— Любопытно, чего именно?
— Не знаю, может, наполовину скрытой водой фигуры русалки? Или ангела, пролетающего по небу?
— Ты снова права, Женя. Я сама собиралась ее слегка доработать, только пока не решила, какую именно деталь стоит добавить. Но предложенные тобой варианты весьма любопытны, не стану лукавить. Это может быть интересно.
— И раскрывает мой внутренний мир? — усмехнулась я.
— Не полностью, ибо где-то глубоко внутри ты очень замкнутый человек и предпочитаешь прятать свой внутренний мир за семью запорами не только от посторонних, но и от близких людей.
«Когда изучаешь кого-то, не стоит забывать, что в это же время могут изучать и тебя», — подумала я, но не стала возражать Татьяне, как, впрочем, и соглашаться с ней.