Клэр оставалось только тяжело вздыхать…
— А, Сиена, присядь, — кивнул Пит, заметив, что дочь стоит у двери. Вся ее поза — сутулая спина, поникшая голова — воплощало собой скорбь.
Девочка прошла в кабинет, села на стул и уставилась в пол. Она всегда чувствовала себя неловко в присутствии отца, а сейчас особенно дистанцировалась от него. Это беспокоило и раздражало Пита. Его преследовало ощущение, что Сиена обвиняет его в смерти Дьюка.
Пит вперил взгляд в дочь. Словно почувствовав это, она повозилась на стуле и подсунула ладони под попу, словно не найдя рукам иного применения. Затем она медленно подняла голову и посмотрела на отца. Пита передернуло, до такой степени ненавидящий это был взгляд. Пит стиснул зубы и выругался про себя. Если его дочь так ведет себя в десять лет, в кого она превратится к двадцати?
Однако, вспомнив о совете психолога — не давить и поддерживать, Пит постарался улыбнуться.
— Нам нужно серьезно поговорить, — сказал он, откашлявшись, и выругал себя за то, что голос звучит так сухо и формально. — О твоем будущем…
— Нет, не нужно, — оборвала его Сиена и шмыгнула носом.
На ней была теплая толстовка (а ведь за окном было почти тридцать), последний подарок Дьюка. На груди был изображен Джордж Пеппард, ухмыляющийся, с толстенной сигарой в зубах. Сейчас Джордж нагло смотрел прямо на Пита, лицо, смятое складками ткани, странно кривилось, словно от отвращения.
Пит прикрыл глаза и сосчитал про себя до десяти. Он призвал на помощь все терпение, которым обладал. К сожалению, этот запас никогда не был особенно велик.
Сиена принялась накручивать черные локоны на палец. Вид у нее был скучающий, взгляд устремлен в окно.
— Прошу, не отвечай так грубо, — сдержанно сказал Пит. Он присел на край кресла, обитого бархатом красного и серого цвета. Кресло было куплено на одной из мебельных выставок. Пит особенно гордился приобретением в свете того, что кресло активно не одобрил его отец. — Я бы хотел, чтобы ты смотрела на меня, Сиена.
В этот момент в дверь постучали. Вошла Клэр, которая тотчас присела рядом с Сиеной на корточки.
— Привет, детка. — Она потрепала дочь по голове.
Сиена рассеянно улыбнулась — впервые за три недели.
Клэр торжествующе взглянула на Пита. Это был настоящий прорыв.
— Привет, мамочка.
Пит совершенно неожиданно ощутил приступ зависти. Он не мог понять, что с ним не так. Дочь сознательно избегала его, предпочтя сначала Дьюка, потом его ублюдка, а теперь Клэр. Разве можно добиться любви от существа, которое просто не желает тебя любить?
— Клэр! — Он вытянул из пачки салфетку и промокнул шею. — Я как раз собирался поговорить с Сиеной о нашем… нашем плане.
— О каком таком плане? — нервно спросила Сиена, прижавшись к матери. Улыбка поблекла, лицо стало напряженным и недоверчивым.
Клэр устало покачала головой. Зачем Питу понадобилось заводить нелегкий разговор именно сейчас, когда Сиена была так ранима, так уязвима? Неужели он не мог подождать пару недель?
— Твоя мать и я поговорили с доктором Карлсоном, — продолжал Пит, не решаясь взглянуть на Сиену и продолжая снова и снова промокать шею. — Мы понимаем, что ты по-прежнему переживаешь из-за смерти деда… — Он нервно кашлянул. — В общем, мы решили, что тебе будет полезна полная смена окружения. Полная, понимаешь?
— Что значит «смена окружения»? — испуганно спросила девочка. Не дождавшись ответа, она насупилась. — Я не хочу никаких перемен, понятно?
— Может, и не хочешь, — сказал Пит довольно резко, не в силах терпеть ее тон. — Ты привыкла получать все, что захочешь, но мне это не по душе. Так что, юная леди, тебя ждут перемены.
Сиена оторвалась от Клэр и села прямо, словно проглотила палку. Ноздри ее раздувались.
— Дед вконец тебя испортил!
— Нет! Он меня не портил! — вытаращив глаза, завопила Сиена. Она вскочила со стула, случайно толкнув Клэр локтем под ребра.
— Немедленно сядь! — взревел Пит, уже не пытаясь сдержаться. Тяжелый кулак обрушился на столешницу. Сиена вынудила его быть жестким, объяснял он себе. Если бы она не пыталась защищать Дьюка, если бы она знала своего деда так же хорошо, как знал его сам Пит! — Твой дед был настоящим злом! Он не заслуживает, чтобы его оплакивали.
— Не смей его оскорблять!
— Сядь, я сказал!
Села не только Сиена, но и вскочившая от неожиданности Клэр.