Он нарочно прикидывается бестолковым?
— А что ты станешь делать, если беременность не подтвердится? — горько осведомилась Мелли. — Отменишь церемонию?
— При чем тут твоя беременность? — искренне изумился Дик.
— Я все понимаю: ты не хочешь, чтобы повторилась история с Ником. Тебе не о чем тревожиться — мне и в голову не придет разлучить тебя с ребенком. Впрочем, мы опережаем события… — Голос ее прервался. Дик успокаиваться не желал: напротив, кипел от гнева! — Если ты спокойно и мирно обдумаешь ситуацию, то поймешь: брак — это опрометчивое и неразумное решение!
— Ради бога, Мелани, ты отлично знаешь, что я люблю тебя!
— Что я знаю? — воскликнула Мелли, ушам своим не веря.
— Конечно, я люблю тебя! Я ведь уже признавался тебе в любви! — напомнил он сквозь зубы.
— Это было до того… до того, как я наговорила тебе гадостей. Ты ведь возненавидел меня, нет? — слабо запротестовала она.
Наверное, это сон… Мелли на всякий случай ущипнула себя за локоть. Больно!
— Да, я всерьез думал, что ненавижу тебя или, по крайней мере, хочу возненавидеть, но, черт возьми, не смог! Я прошел через ад, а все потому, что люблю. Я приехал в Англию, чтобы наказать тебя. Я думал, ты предала меня, разболтала обо всем газетчикам. А потом вдруг понял, что люблю тебя, что бы ты ни натворила. Думаешь, я покорно смирюсь с отказом? По-твоему, зачем я хочу на тебе жениться? Решила, что дело в ребенке, верно? — глухо спросил он.
— Мне казалось, это ясно, как дважды два, — пролепетала Мелли.
Дик меня любит! Любит! Голова у Мелли шла кругом. Никогда больше не стану вышучивать неправдоподобно счастливые концы мыльных опер!
— Я думал, это ты меня ненавидишь, пока ты не примчалась в больницу. Знаешь, как много значил для меня твой приезд? — Голос Дика дрожал от волнения. — А вчера ночью развеялись последние сомнения! — Мелли вспыхнула и смущенно опустила глаза. — Я вел себя как дикарь, верно?
— Ох, Дик! — воскликнула она. — Ох, Дик! — Она знала, что повторяется, но ничего другого на ум не шло.
— Поцелуй ее! — громко предложил кто-то.
Раздался одобрительный гул.
— Точно, поцелуй — и дело с концом!
Оказалось, пока влюбленные выясняли отношения, по меньшей мере человек двадцать обоего пола и всех возрастов окружили их тесным кольцом. Дик не привык разочаровывать зрителей. Под гром аплодисментов он заключил Мелли в объятия.
— Ах, как романтично! — Расчувствовавшиеся зрительницы прикладывали платочки к глазам.
— Дик… — Мелли поднялась на цыпочки и заглянула ему через плечо. — Тут люди… на нас смотрят.
— Я знаю, — промычал Дик, осыпая поцелуями ее шею и грудь.
— Ах, знаешь! — вознегодовала она. — Позер несчастный, вечно работаешь на публику! Ммм… — Протест умолк на полуслове: Дик жадно припал к ее губам.
— Вот это поцелуй, — восхищенно вздохнула какая-то старушка.
Мелли облегченно перевела дух: Дик наконец решил, что все хорошо в меру. Взяв свою даму под руку, он церемонно прошествовал сквозь толпу, не обращая внимания на комментарии, от которых Мелли краснела до корней волос. К ее вящему негодованию, Дик даже подарил автограф-другой.
— Что поделать? — картинно вздохнул он в ответ на ее протесты. — Я любимец публики. А теперь предлагаю пойти куда-нибудь, где нас не побеспокоят, — и побыстрее.
Мелли просияла. Ах если бы этот день длился вечно, если бы возможно было сберечь неизменным каждое драгоценное мгновение!
— Не хочу показаться развязной, но у нас есть приличный номер в отеле, — напомнила она.
— Отлично. Люблю решительных женщин, — одобрил Дик, подзывая такси. — Кстати, как называется отель?
Эпилог
Мужчина и мальчик выбрались на берег. Отряхнулись, точно собаки: капли соленой воды вспыхнули на солнце бриллиантовой россыпью.
Мальчуган с ясными синими глазами, длинноногий, как жеребенок, первым добежал до Мелли. Тяжело дыша, стянул с себя маску и акваланг и растянулся на горячем песке.
— Ух, здорово! Почему бы и вам не попробовать? Папа — классный учитель!
— Уж больно командовать любит, — отмахнулась Мелли. Она знала, как дорожит Дик минутами, проведенными с сыном, и тактично старалась почаще оставлять их одних. Дик принадлежит ей до конца жизни — так стоит ли жадничать?
— А я все слышал!