‒ Ирка, заткнись! ‒ крикнул Лысый. ‒ Я тебя узнал, халява!
Женщина понизила голос, но говорить не перестала.
‒ Мы с тобой отлежимся, откормимся, ‒ и в лес!
‒ Зачем? ‒ спросил я.
‒ За свободой, ‒ ответила Ирка.
Она провела кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки и добавила:
‒ Нежненький… любимец.
‒ Я обыкновенный.
Грузовик трясло, и время от времени нам приходилось хвататься друг за друга, чтобы не упасть.
‒ А что это за место? ‒ спросил я, чтобы переменить тему разговора. ‒ Место, куда нас везут?
‒ А я тебе разве не сказала? Кондитерская фабрика.
‒ Там конфеты делают?
‒ Конфет я не пробовала за всю жизнь, ‒ сказала Ирка, ‒ и если это конфеты ‒ то не для нас с тобой.
‒ А для кого?
‒ Темный ты! Как хоть зовут тебя?
‒ Тим.
‒ Тимошка?
‒ Лучше Тим.
‒ Как хочешь.
‒ А для кого конфеты?
‒ Это не совсем конфеты, ‒ сказала Ирка. ‒ Это конфеты для жаб.
‒ Для спонсоров?
‒ Ты точно с другой планеты ‒ вот в чем дело!
Машина катила по неширокой дороге, которую давно не чинили, поэтому грузовику то и дело приходилось тормозить или объезжать ямы и трещины в асфальте. Я смотрел через борт, и мой глаз искал привычные пейзажи: серые кубы ‒ дома спонсоров; сизые, врытые в землю купола ‒ их базы.
Две башни наблюдения все время маячили на горизонте, но что касается других примет нашего мира ‒ их не было видно. Местность вокруг была пустынной: кое-где из-под травяного покрова или из зарослей орешника поднимались металлические конструкции или валялись бетонные плиты. Я понимал, что это следы той великой и трагической эпохи, когда спонсоры, чтобы спасти Землю, были вынуждены закрыть и ликвидировать все ее вредные заводы и комбинаты, и люди получили возможность свободно дышать, а дети ‒ рождаться здоровыми. Мне было известно, что по договоренности между спонсорами и теми людьми, которые предпочли самостоятельное, полное невзгод и случайностей существование, было заключено соглашение, что люди вывезут мусор и закопают его. Но люди, в силу свойственного им легкомыслия и неумения подолгу сконцентрироваться на одной мысли, забывали выполнить свой долг ‒ теперь же, когда время упущено, и природа сама залечила свои раны, уборка потеряла смысл. Да и диких людей почти не осталось.
Фабрика, на которую нас привезли, была окружена изгородью с высокой сеткой в три ряда, а над сеткой тянулись провода ‒ я сразу понял, что по проводам пропущен электрический ток, я видел нечто подобное по телеку ‒ там вредители лезли на проволоку и обугливались.
Наш грузовик прерывисто загудел, и через некоторое время к воротам лениво вышел человек в одежде. Госпожа Мария Кузьминична выскочила из кабины грузовика и принялась его бранить. А я смотрел на этих людей и думал: неужели власть спонсоров не так безгранична? Ведь сколько раз они повторяли и показывали по телеку ‒ одеваться людям нельзя! И дело здесь не столько в нашем низком духовном и умственном развитии, сколько в гигиене. В одежде людей скрывалась масса паразитов и заразных грибков. До прилета спонсоров почти все люди были больны и вымирали ‒ в частности, из-за того, что носили одежду. Как только спонсоры приказали людям раздеться и выкинуть одежду, все эти болезни как рукой сняло.
Для того чтобы человек успешно продвигался по пути совершенствования и превращения в разумное существо, он должен закаляться, заниматься гимнастикой и следить за чистотой своего тела.
Миновав ворота, грузовик остановился на пыльной площадке перед длинными строениями из красного кирпича. Окованная железными полосами дверь открылась, и изнутри вышел еще один одетый человек! Я представил себе, какое количество микробов развелось на этих людях, и мне чуть не стало дурно.
‒ Новых привезли? ‒ спросил он.
‒ А ты как думал? Арбузы? ‒ огрызнулся Лысый.
‒ Лучше бы арбузы. А то вы таких немощных возите, что от них пользы никакой.
‒ Дурак ты, Хенрик, ‒ сказал Лысый, ‒ пока живы, из них всегда можно пользу выколотить.
‒ Мальчики, мальчики, без ссор! ‒ окликнула их Мария Кузьминична. ‒ В какой барак мы их определим?
‒ Во втором почти пусто, ‒ сказал Хенрик.
Пока они разговаривали, я осматривался. С трех сторон двор был окружен красными строениями, над одним поднималась высокая труба, из нее валил дым ‒ он рвался в небо столбом, словно внутри работали мехи, которые гнали его наверх.
Одно из зданий пониже и поновее других явно было складским ‒ вдоль него тянулась крутая галерея, приподнятая на метр. Возле нее стояло несколько трейлеров, из открытых дверей склада люди вытаскивали алюминиевые контейнеры и заносили их в кузова машин.