В его голосе звучал ужас ‒ словно гусеница могла броситься на него.
Одна из гусениц на транспортере дернулась ‒ практически она была уже дохлой, она бы и без дополнительного удара сдохла. Но мужики с дубинками так перепугались, что принялись колотить с двух сторон эту гусеницу, превращая ее в месиво.
‒ Идиот, ‒ громко сказал по-русски второй спонсор.
Спонсоры всегда говорили с людьми по-русски. Это объяснялось не только их глубоким убеждением, что мы, аборигены, не способны к языкам, но и соображениями безопасности. Тот, кто выучивает чужой язык, вторгается в мир существ, которые общаются на этом языке, ‒ он нападает. Я об этом догадался давно, но не давал себе труда выразить это в мыслях даже для себя. Зачем? Мне было тепло, сытно и уютно. Человек начинает думать, когда ему плохо и холодно.
‒ Скоты, ‒ сказал первый, и оба, повернувшись, пошли прочь из подвала. А я, потеряв на минуту способность думать, забыв, где нахожусь, вдруг ужаснулся, что сейчас спонсоры уйдут, и я навсегда останусь в вонючем подвале, во власти грубых, жестоких людей. Уход спонсоров был как бы разрывом последней нити, которая соединяла меня с цивилизацией.
Все смотрели вслед спонсорам, и никто не успел меня остановить, хоть все в подвале видели, куда я побежал.
Лишь Ирка крикнула:
‒ Тимошка, Тима, ты себя погубишь! Что ты делаешь, дурак?
Остальные рабы тупо смотрели, ожидая, когда вновь двинется транспортер и начнется работа.
Выбежав следом за спонсорами из подвала, я оказался в широком и высоком коридоре. Шедшие впереди спонсоры почти доставали головами до потолка. Машка-мадамка семенила рядом, как любимица, а Лысый шел чуть сзади.
Они не оборачивались и не видели меня.
Я находился в неуверенности. Казалось бы, сейчас лучший момент, чтобы криком обратить на себя внимание. Но что, если спонсоры мне не поверят? И оставят меня в руках людей? Лысый меня убьет, как гусеницу!
Они дошли до двери. По очереди наклонившись, чтобы не задеть за притолоку, спонсоры вышли во двор кондитерской фабрики. Я прижался к косяку двери. День был теплым, солнечным, свежим. Гладкие и такие скользкие ‒ я помню, как в детстве это меня завораживало, ‒ мундиры спонсоров, в покрое и деталях которых лишь опытный глаз, подобный моему, мог различить чин и положение, блестели на солнце, отражая его лучи. Мой взгляд, натренированный за много лет на гостях господина Яйблочко, безошибочно сообщил мне, что спонсоры, нагнавшие такой страх на наш цех, относятся к низшему эшелону их власти ‒ это простые исполнители. Эти спонсоры и не были военными ‒ они были снабженцами, то есть существами, не пользующимися большим доверием и уважением в гарнизонах. В дом Яйблочков их бы и не пригласили.
Для жителей Земли все спонсоры равны и тем непобедимы. Каждый из них, как боевой муравей, несет свою службу. Все одинаковы: безжалостны и непобедимы. На самом деле это совсем не так, но человеку об этом не догадаться ‒ ведь человек судит по выражению лица, по нормам поведения, которые у людей и спонсоров совсем разные. Ну что будешь делать, если у спонсора лицо лишено мышц и не может выражать эмоций, зато длинные средние пальцы рук беспрестанно движутся и очень выразительны. Зачастую они могут сказать о настроении, намерениях и чувствах (да, да, и спонсоры способны на чувства!) спонсора куда больше, чем слова.
‒ Сколько у вас работает эта партия? ‒ спросил Машку-мадамку старший спонсор.
‒ Только второй день.
‒ Плохо работают, плохо, ‒ сказал второй спонсор.
‒ А где взять лучше? Я была на распределении, ‒ пожаловалась мадамка.
‒ Пронин всех крепких взял на рудники.
‒ Люди везде нужны, ‒ сказал спонсор.
‒ Это вы решайте, ‒ сказала мадамка, и я понял, что она не испытывает трепета перед спонсорами. И если бы я не знал, что люди ‒ не более как отсталые дикари, которых спонсорам приходится учить и опекать, я бы подумал, что идет деловая беседа между равными.
‒ Но у вас легкая работа. А в шахте трудно. Они там быстро отмирают, ‒ сказал первый спонсор.
‒ Тут только еда, ‒ сказал строго второй спонсор, и в голосе его я услышал фон ‒ жужжание ‒ это означало, что он начал сердиться, но я не знал, уловила ли мадамка эту угрожающую нотку. ‒ Мы готовы жертвовать собственными интересами и даже питанием для большой жертвы ‒ для продукции, которая нужна всему обществу, всей галактике. Мы готовы на жертвы, а вы? Где ваши жертвы?
‒ Люди работают не покладая рук.
‒ Ползунов переращиваем, ‒ сказала мадамка. ‒ Их на неделю раньше забивать надо, тогда мясо нежнее и концентрат лучше. Вы это лучше меня знаете. А вам вес подавай!
‒ Нам нужен вес. Гарнизоны растут.