‒ Есть опасность ‒ они уже кричат.
‒ Эту опасность нельзя допускать.
‒ Так что же делать? ‒ спросила мадамка.
‒ Если будете плохо делать, мы отрываем вашу прекрасную голову. ‒ Спонсор постучал концом среднего пальца по своей шее ‒ это было признаком веселья. Не знаю, догадалась ли о том мадамка, которая была занята своими невеселыми мыслями.
‒ Если оторвете мою прекрасную голову, ‒ сказала она, ‒ вам придется искать другого директора фабрики.
‒ Найдем, ‒ сказал второй спонсор.
‒ Ищите, ‒ сказала мадамка.
‒ Не будем спорить, ‒ сказал первый спонсор. ‒ Мы довольны. Вы хорошо работаете. Мы пришлем новых людей. Эти должны работать не больше пяти недель. Затем прошу подготовить их к ликвидации.
‒ Вы с ума сошли! ‒ воскликнула мадамка. ‒ У меня не проходной двор. Только человек научился работать ‒ а вы его на живодерню. Это неумно.
‒ Не надо спорить!
‒ Вы боитесь, что кто-то проговорится? Кому проговорится? Тростнику?
‒ Не надо разговоров, ‒ сказал спонсор. ‒ Знающие тайну не живут.
‒ Я сегодня принимала яйца, ‒ сказала мадамка. ‒ Семь тысяч ящиков.
‒ Вас мы тоже убьем, ‒ сказал спонсор, ‒ немного потом. Это шутка.
‒ Знаем, какие с вами шутки, ‒ сказала Машка-мадамка.
Спонсоры мерно покачивались от смеха.
Они двинулись дальше от двери к ожидавшему их военному вертолету, мадамка с Лысым, не сказавшим ни слова, пошли за ними. С каждым шагом мне труднее было слышать и труднее бороться с желанием выбежать вслед за ними…
‒ …Я говорю с вами откровенно, ‒ донесся до меня голос спонсора, ‒ вы наш человек. Есть случай бегства домашнего любимца от одного нашего специалиста.
‒ Мне говорили, его вчера утром убили.
‒ Его по ошейнику опознали, ‒ добавил Лысый.
‒ Так все думают. Пускай думают. Мы послали его фотографии на опознание хозяевам. Хозяева сказали ‒ не тот. Тот молодой, высокого роста. Чистый, без следов на теле и без болезней. Он из хорошего дома.
‒ А зачем вы это нам говорите?
‒ Если он попал к вам, вы легче его найдете.
‒ Зачем?
‒ Немедленно сообщите нам. Он не должен жить.
‒ Почему? Что он сделал?
Мне совсем трудно было улавливать их слова. Они отошли к самому вертолету, по двору проезжали машины с какими-то ящиками и сосудами, винт начал медленно поворачиваться, я готов был высунуться на двор.
‒ Сообщите нам, а если есть подозрения ‒ убейте его сразу! Убейте! ‒ спонсор старался перекричать шум мотора. ‒ Мы будем проверять!
‒ Поняла! ‒ кричала в ответ мадамка. ‒ Лучше ищите его на шахте! У меня все старики и инвалиды.
И только тогда, с роковым опозданием, я понял, что разговор шел именно обо мне. Они уже знают, что спасла меня случайность ‒ лишь отсрочка! А здесь, на фабрике, я и не думал притворяться ‒ я не хромаю и не изгибаюсь… Мадамка и Лысый почти наверное могут сложить два и два и догадаться, кто из нас ‒ беглый любимец.
Но почему такая ненависть? Почему надо убивать меня? Урок другим любимцам?
Я понял, что не побегу за ними, я пошел назад по коридору.
…Ноги были как ватные. Надо было торопиться, а я медленно и обреченно брел обратно к цеху, потому что там был единственный близкий мне человек ‒ бродяжка Ирка. Но что ей сказать?
В дверях меня встретил надсмотрщик Хенрик:
‒ Ты где шатался?
Жирный заворчал на меня:
‒ Я что, один их переваливать должен?
Ирка сказала:
‒ А я испугалась, что ты пропал ‒ бежать хотела.
Она помогала Жирному вместо меня.
Я взялся за хвост ползуна ‒ шерсть его была теплой, тело мягким. Он все выскальзывал из рук.
‒ Они знают, что Кривой не любимец, ‒ сказал я, повернувшись к Ирке.
Я ведь ни разу не признавался, что я ‒ бывший любимец. Она и без меня догадалась. Ей ничего не надо было объяснять.
‒ Теперь тебя ищут?
‒ Они сказали мадамке, что я должен быть здесь, на фабрике.
‒ Найдут, ‒ сказала Ирка. ‒ Уходить надо.
‒ Они и вас хотят убить.
‒ Когда?
‒ Через пять недель.
‒ Почему?
‒ Чтобы не рассказывали, где побывали, что кушали.
Мужики с дубинками снова устроили гонки за недобитой гусеницей ‒ ползун свалился на пол, и началась такая суматоха, что мы могли с Иркой говорить спокойно, не опасаясь, что нас подслушают.
‒ Давай убежим, ‒ сказал я.
‒ Обязательно убежим! Только погодим. У меня тут дела есть.
‒ Дела?
‒ А что, разве у человека не бывает дел?
‒ Они за мной придут!
‒ Пускай приходят, ‒ сказала Ирка равнодушно. ‒ Да не суетись ты, как господская собачонка. Важно не когда приходят, а кто приходит. Подумай ты, голова садовая, зачем мадамке тебя спонсорам сдавать. Она что-нибудь лучше придумает.