— Прошу извинить меня, — говорит он, торопливо проходя в кабинет. — Поговорим о нашем деле. Вы догадываетесь, зачем мы вас вызвали?
Садится за письменный стол, достает папки с рукописью и разворачивает перед ней.
— Вы узнаете, не правда ли? «Последний трюк». Посмотрим… Здесь подпись «Жорж Анселен». Мсье Анселен не смог прийти?
— Нет, — отвечает она. — Мой брат умер.
— Примите мои соболезнования. Давно это случилось?
— Чуть больше двух месяцев назад.
— О, мне так хотелось задать ему несколько вопросов.
Открывает рукопись, листает, надолго задумавшись.
— Вы хорошо знаете текст?
— Я его печатала и редактировала.
— Очень хорошо. Значит, я могу поговорить о нем с вами. Скажу вам сразу. Он нас заинтересовал. Но он очень неровный. Иногда трудно следить за событиями из-за прерывистой композиции… Читатель все время возвращается из настоящего к прошлому. Между нами, прием немного устаревший.
Он смеется.
— Грехи молодости. Видно, что это первая работа. Идем дальше. Есть еще кое-какие мелкие огрехи. Например, рассказчик строит свой рассказ по отношению к последним муниципальным выборам. Это его право. Но тогда он должен был быть более четким в том, что касается дат. Здесь он немного путает. Еще одна небольшая деталь. Билет в кино. Всем известно, что на билетах стоит номер. Таким образом, невозможно создать алиби на вечер, имея билет на дневной сеанс. Может быть, вы смогли бы исправить это… Нет? Я вижу, вы не согласны. Видите ли, это всего лишь детектив. Поймите меня. Если бы мсье Анселен был здесь, он бы не отказался. Чем он занимался?
— У него не было специальности.
— А… Но тогда… это ложное самоубийство по телефону?..
— Чистое воображение.
— А эти трюки?
— Мой брат последние восемь лет жил в стальном искусственном легком. У него был полиомиелит.
— Извините. Это невообразимо!
— Он даже не смог бы сесть на велосипед.
— Но как это возможно? Сколько ему было лет?
— Двадцать.
— Понимаю. Это экстраординарный случай.
— Я читала ему журналы, книги. Я была рядом с ним целыми днями. Нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему придумать себе жизнь.
— Но сколько вам лет?
— Двадцать четыре.
— Хм! А откуда он брал персонажей?
— Они существуют реально. Тот, кого зовут Марсель де Шамбон, наш старший брат. Председатель — это наш дядя.
— А комиссар?
— Наш отец.
— Чем он занимается?
— Он был налоговым инспектором. Он умер в прошлом году от инфаркта… Для Жоржа это было избавлением. Он тут же начал писать роман.
— Но… разве он мог писать?
— Он диктовал мне. Я по мере возможности правила.
— А ваша мать? О ней ничего не сказано, кроме…
— Она уехала, давно… с одним скрипачом.
— А! Теперь я начинаю понимать. Но это ужасная история. Он много страдал?
— Нет. Но он почти не спал. Когда рукопись была закончена, он сказал мне: «Теперь я могу уйти. Если этот роман напечатают, я буду счастлив». Он умер от отека легкого. Мой бедный Жорж. Он заслуживал быть счастливым.
Она была красива в своем траурном платье. Директор подумал: «Значит, Иза — это вы! И вы помогли ему свести счеты с жизнью. Ваши счеты, быть может».
Минуту он помолчал, затем продолжил:
— Вы незамужем… из-за него?
Она не ответила. Он взял скоросшиватель с бумагами и развернул перед нею.
— Вот проект контракта, — сказал он.