– Похоже, ты впервые явился в назначенное время.
Сильвен наклоняется, чмокает ее в обе щеки и швыряет дипломат на соседний стул.
– Что ты в нем таскаешь? – интересуется Ева.
– А ничего. Он служит мне для придания солидности… Джин-тоник, – обращается он к гарсону.
Сильвен оглядывается по сторонам. Похоже, никто его не узнал. И это в таком месте, где все знакомы со всеми.
– Гёте, – произносит он. – Тебе это имя что-нибудь говорит?
– Гёте? Автор «Фауста»?
– Нет. Скорее, я думаю, так зовут продюсера. Может, он американец. Ты, кто знает в кино всех, неужели это имя тебе ничего не говорит?
– Нет. А зачем он тебе?
– О, так, была одна мысль… А вот и она, держу пари. И привела с собой подружку.
Обе девушки рыщут глазами. Та, что выше ростом… Тельма не ошиблась… великолепная негритянка: прическа «африканская головка», узкая юбка до пят, ожерелья, браслеты, одна серьга и великолепные зубы, как деталь одежды. Другая одета во что-то наподобие комбинезона автомеханика, весь в застежках-молниях, – на груди, на бедрах, по диагонали, как разрезы сабель. Множество косичек тоньше крысиных хвостов, украшенных разноцветными бусинками, которые, пружиня, дрожат вокруг головы.
– Какие милашки! – бормочет Ева. – Не иначе ты внушаешь им восхищение, коль скоро они явились парой.
На душе у Сильвена теплеет. Он встает и приветственно машет. Девушки робко подходят ближе.
– Я Мариза, – говорит негритянка. – А она Сильви.
– Мой импресарио, – представляет Сильвен. – Ева Винтроп. Она знает обо мне все… и лучше меня сможет ответить на ваши вопросы… Садитесь. Что вы пьете?
– То же, что и вы.
Подняв руку, Сильвен кричит гарсону:
– Еще два!
– Вы студентки? – интересуется Ева.
Сильви трясет бусинками.
– Мы на втором курсе коллежа Жорж Санд.
– Но сколько же вам лет?
– Мне восемнадцать, – отвечает Мариза, – а ей семнадцать с половиной.
Дрожащими пальцами она достает из сумки в виде торбы пачку «Голуаз» и зажигалку. Руки у нее немного дрожат.
– Держу пари, вы мечтаете сниматься в кино, – продолжила Ева.
Мариза не спешит с ответом и закуривает сигарету.
– Ну что ж… пожалуй… а почему бы нам и не… – извлекает она из себя вместе со струйкой дыма.
– В самом деле, – шутит Ева, – почему бы и не вы… А кто подал вам мысль обратиться к господину Дорелю?
Слово берет Сильви.
– Наш проф! В нашем классе практикуют разные тесты для развития устной речи. Мы выбрали тему кино, так как не пропускаем ни одного фильма. Ясно, да?.. И разослали письма.
– Кому, например? – спрашивает Сильвен.
– Я уже позабыла, – говорит Мариза. – Бельмондо… Брассеру… Рошфору…
– А актрисам не писали?
– О! Как же! – встревает Сильви. – Мы написали Изабель Юппер, Катрин Денев, Анни Жирардо. Хотите посмотреть список?
– Нет, – отвечает Сильвен. – А какие же вопросы вы собираетесь им задать?
– Мы хот ели бы… – дуэтом начинают они и, смеясь, обе осекаются.
– Говори ты, – наконец предлагает Сильви.
– Ладно. Так вот, – продолжает Мариза. – Наш проф считает, что кино переживает кризис. А мы… мы говорим, что… значит…
– А вы с ним не согласны, скажем так, – заканчивает за них фразу Ева, снисходительно улыбаясь.
Мариза поводит плечами.
– Вот именно. Только мы предпочли бы провести опрос по кино, а не по другой теме. Наш проф – жуткая зануда, вы даже представить себе не можете.
– А актеры ответили вам согласием? – допытывается Сильвен.
Девушки переглянулись.
– Всякий раз нам отвечали секретарши… – признается Мариза.
– Если я правильно понял, – делает вывод Сильвен, – ни у кого, кроме меня, не нашлось времени вас принять.
Уловив в его голосе горечь, похоже, они засмущались. Сильвен заставил себя успокоиться и продолжал:
– Разумеется, кризис налицо. И даже… – Он умолк, чтобы поприветствовать Бруно Кремера, который в этот момент направлялся к бару. – Видала? – шепнул он Еве на ушко. – Он сделал вид, что незнаком со мной. Я ему это припомню. – Сильвен залпом осушил стакан. – Вы меня извините? Мне нужно позвонить.
Час пик. Официанты разносят подносы, заставленные позвякивающими бутылками. Лавируя между ними, всячески стараясь избежать столкновения, Сильвен пробирается к кабинкам. Все они заняты. Он ждет, прислонившись к стене. И знает, что Ева, воспользовавшись его отлучкой, поведает этим двум девушкам про его жизнь. Он рос сиротой, а это автоматически рождает симпатию. Сильвен знает эту песню наизусть.