Купив «Франс суар» у разносчика газет, Сильвен открывает страницу зрелищ. Он ищет программу пригородных киношек. Вот… «Аполло» – в Иври. Внезапно он заторопился и, расплатившись, прыгает в машину. И думает: вот ведь как папаше Ванелю подфартило с его лицом в морщинах и трещинах, как на заскорузлой коже. Зато он уверен, что его место никто не вправе оспорить. Ему уже нет необходимости прихорашиваться, целоваться взасос – достаточно, что он фигурирует на экране – кряжистый, сутуловатый. Старый человек. И тиражирует самого себя до бесконечности.
Сильвен замедляет ход. В сумерках замерцали огни кинотеатра, напоминающего небольшой вокзал. Он без труда пристраивает машину. Переходит улицу походкой праздношатающегося и останавливается перед афишами. «Майерлинг».
Сильвен красуется на этой афише почти в натуральную величину. Роль эрц-герцога Рудольфа – самая выигрышная из его ролей. Повторная постановка затмила фильм с участием Шарля Буайе. Он видит на афише только себя. О своей партнерше ему хочется забыть. Рудольф – это Сильвен Дорель. Сколько лет прошло с тех пор? Девять?.. Десять?.. До чего же он был хорош собой. Выглядел царственно. Старт, обещавший триумф.
Несколько девиц разглядывают афишу одновременно с ним. Они жуют жвачку. Эти явились затем, чтобы их тискали в темном зале. А фильм? На него им плевать. Сильвен растроган до глубины души, как если бы стоял перед иконой. Он медленно пятится назад. Возвращается к себе в машину. Не спеша трогается с места. Теперь ему все ясно – он ушел в небытие.
Телефон. Звонок за звонком, но ничего существенного. Телефон стал для Сильвена как бы личным врагом, хитрым и мстительным, который следит за его приходами и уходами и звонит, едва он повернется к аппарату спиной, чаще всего когда он стоит под душем или же обедает. Сильвен восседает в постели с подносом на коленях и чашкой кофе в руках. Он кричит Марилен:
– Послушай, пожалуйста!
Марилен пробегает через спальню, закутавшись в банный халат.
– Если Мерсье, – добавляет Сильвен, – пошли его к черту.
Он допивает кофе, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете. Марилен возвращается.
– Спрашивают тебя.
– Кто именно?
– Ева. Говорит, что у нее хорошие новости.
Сильвен мигом приободрился. Он отставляет поднос, роняя при этом гренки, и, не теряя времени на то, чтобы натянуть пижамные штаны, бросается в кабинет.
– Алло, Ева!.. Привет… У тебя, говорят, хорошие новости?
– Да. Но погоди… Вчера я узнала от Даниеля Желена, что Медье… Помнишь Медье?.. Он еще поставил фильм по роману Чейза…
– Да. Ну и что?
– Так вот, он собирается вкупе с мелким итальянским продюсером – его имя ничего никому не говорит – Джузеппе Фрескини… Словом, Желен говорит, вроде бы этот Фрескини заработал немалые деньги на порнофильмах…
– И ты намерена предложить мне такое?
– Да нет же, дай договорить.
Марилен крадучись вошла в кабинет и, поджав ноги, села в кресло, глядя на Сильвена, как кошка в ожидании лакомства.
– Медье и Фрескини задумали нечто весьма оригинальное, – продолжает Ева. – Успех «Дон Жуана» разжег их аппетит, и теперь они решили экранизировать знаменитые романы, вдохновившие композиторов на создание опер, но отталкиваясь при этом как от оригинального произведения, так и от оперного либретто. Такое кино убивало сразу двух зайцев: было по вкусу и любителям литературы, и любителям музыки. Разумеется, актеров будут частично дублировать оперные певцы.
– По-моему, это сущий бред, – говорит Сильвен, крутит пальцем у виска и вздымает глаза к небу. Ева смеется своим мужеподобным голосом на другом конце провода.
– А что не бред в шоу-бизнесе? – парирует она. – Но слушай дальше. Они хотели бы… продолжим в условном наклонении… начать с «Вертера».
Сильвен хихикает и шепчет Марилен:
– Расскажу тебе потом. Бред сивой кобылы. – И продолжает в трубку: – Я прекрасно слышу: «Вертер». Но такой фильм уже был… Режиссер – Макс Офюльс… Ну и что же тут интересного для меня?
– Для тебя? А ты еще не догадался? Они ищут – словом, это пока что слухи – кандидатуру на роль Вертера. Актера не слишком молодого и не слишком старого, с опытом. Первого любовника – не слишком первого и не слишком любовника… чтобы не платить ему больших денег. Тебе это улыбается? В принципе, разумеется, пока что все это вилами на воде писано.
Прикрыв ладонью микрофон, Сильвен консультируется с Марилен:
– Вертер. Ты меня видишь в роли Вертера?
Та хмурит брови.
– «Вертер»?.. Это где длинное соло на скрипке?