— Зануда, — пробубнила под нос и сунула в рот ложку с вареньем.
— Но ты меня все равно любишь, — самодовольно заявил Павел, — А чья это там «бэха» припаркована?
— Переживаешь, что в моей жизни ты не единственный пижон на дорогой тачке?
— Конечно, уже извелся весь, — кивнул Паша, — От ревности.
— Это Игоря Заболоцкого, — сообщила ему Веста, с любопытством отслеживая изменения в эмоциях друга по его лицу.
— Это что, тот самый? — неверяще переспросил мужчина, следом грязно выругавшись и круто развернувшись на стуле, заговорщицки наклонился к ней, — Вест, давай ты со мной в город вернешься?
— Да успокойся, — тихо засмеялась она, — Он меня даже не помнит, двенадцать лет прошло.
— Да откуда тебе знать, помнит он или нет? — нахмурился мужчина, даже позабыв о недопитом чае.
— Оттуда, что он вчера со мной познакомиться пытался.
— Ты его послала? — сощурив глаза, уточнил Паша, словно иного ответа просто не может быть.
— Я же воспитанная, — хмыкнула Чернова.
— Вежливо послала? — понимающе переспросил Павел.
— Да.
— Да ты ж моя умница. Он же на тот край страны укатил, лет десять назад. Какого черта вернулся?
— Поностальгировать, — пожала плечами Веста.
— Это он так сказал?
— Угу.
— Тцц, Вест, давай домой. К чёрту этого отмороженного, пусть себе ностальгирует, но на безопасном от тебя расстоянии. Не хочешь к себе, поехали ко мне!
Вздохнув, девушка скептически оглядел друга и уныло ответил:
— Угу, то-то невеста твоя обрадуется.
— Ага! Дело все-таки в квартире? — поверив, что зацепка нашлась, воскликнул мужчина.
— Нет, но я хотела сменить обстановку, а не торчать в четырех стенах, — обломала его Чернова.
— Ты же понимаешь, что я не отстану? — угрожающе осведомился Павел.
— Надежда умирает последней.
— Коза ты, Чернова.
— От козла слышу.
— Тебе уже донесли? — удивлённо.
— Конечно, — улыбнулась подруга детства, выскребая со дна бледные ягоды чайной ложкой.
— Вот черти, поувольняю всех к чертовой матери.
— Не трогай Костика, он мне дорог, — заступился за его помощника девушка.
— Я не знал, что у тебя к моему помощнику нежные чувства, — ехидно протянул Павел.
— Как к любимому старому шарфу с кривой заплаткой, — кивнула она.
— Так и чего он, все растрепал? — уточнил друг.
— Почти. Скажи мне, зачем тебе капуста-то понадобилась?
— Не скажу, — насупился мужчина.
— Предоставишь этот вопрос моей фантазии?
— Предоставь мне лучше информацию относительно правдоподобных причин торчать здесь в дали от города, м?
— Паш, только не обижайся. Я не могу сейчас. Мне надо… — она запнулась, подбирая слова и по тому, как болезненно между бровей сложилась складка, он не стал давить, ощутив укол какой-то нелогичной, чужой вины.
— Ладно… Когда придёт время, — умудренный общением с Вестой и знавший её как облупленную Павел не стал бы насильно тянуть клещами правду, уж очень дорога ему была их дружба и то нежное братское чувство по отношению к девушке, — Мне ехать уже пора…
— Я вообще удивлена, что ты приехал посреди рабочего дня, — честно выдала та, потопав за Пашей в прихожую.
— Мне без тебя скучно, они меня все бесят, — пожаловался директор компании главному юристу.
— Как начальник, ты обязан уметь общаться с сотрудниками, — заметил главный юрист.
— Они все равно только тебя понимают. Как и я, впрочем. Мне вон вчера сто листов какой-то мути принесли, я даже не знаю куда это деть должен, — вздохнул Павел, натягивая на себя пальто.
— Кто принес? — поинтересовалась девушка.
— Ниночка Александровна, — передразнивая писклявый голосок, ответил тот, натягивая туфли.
— Отдай моему отделу, — распорядилась Веста.
— Так просто? Она что сама не могла до вас дойти?
— Так ты начальство, должен контролировать, — хмыкнула Чернова.
— Возвращайся скорей, — попросил Паша и вздохнул уже раз в сотый: — Эх, ехать надо.
— Я провожу…
— Не выходи, сегодня ветер какой-то холодный, сиди дома. Ты же хотела фотоальбомы разобрать?
— Хотела.
— Вот займись, не лезь на улицу, а то я приеду со скорой и заберу тебя в ЦРБ, если ты засопливишь.
— Убедил, — тут же сдалась девушка, оставшись в доме, — И это, Паш, спасибо…
— Я все равно тебе это еще припомню, — пообещал Павел и скрылся за дверью.
Веста поддела пальцами пыльную занавеску, висящую на узком окне справа от двери, и проводила спину друга глазами.
Павел был прав, на улице делать было нечего. Холодный ветер гонял по двору мелкий сор и сгонял к её крыше тучи, солнца видно не было.
Оставалось только развернуться и вернуться на кухню, где чай в кружке ещё не успел окончательно остыть. Она действительно хотела заняться альбомами, но невовремя накатившая слабость, отбила всё желание. Веста боролась с этим уже давно — приступы активности перебивали упадки сил и наоборот. На работе стало невмоготу делать вид, что ничего не мешает работать, а смысл слов в документах не скачет. Самое грустное, что причина в этом банальные приступы кратковременной апатии. Всю жизнь не верившая в эту туфту Веста столкнулся с данной напастью будто назло, за излишнюю самоуверенность относительно существования данного феномена.
Здесь — в дедушкином домике — она могла ни от кого не прятаться. Захотела погрустить — легла на пружинистую кровать и отвернулась рассматривать наркоманские узоры на ковре, сто лет назад прибитом к стене.
Сколько она так пролежала, Веста бы не смогла ответить, спроси её хоть какая-нибудь живая душа, но, когда она очнулся от стука, казалось, дождь идёт уже давно.
Громкий дребезжащий звук повторился, и она поняла, что из транса её вывели не тихие стуки капель дождя, а кто-то снаружи.
И точно. За окошком у двери мок давнишний знакомый, почему-то без зонта или хотя бы куртки. Девушка распахнула дверь раньше, чем мужчина успел еще раз постучать костяшкой указательного пальца по окошку сбоку, и уставилась на незваного гостя.
— Привет, — улыбнулся Игорь, будто холодные капли зверствующего дождя ему ничуть не мешают, — Отвёртка есть? — ни как как поживаете, ни «не соблаговолите ли этой темной томной ночкой оказать по-соседски помощь?».
— Ремонт ночью? — без особого любопытства поинтересовалась Веста.
— Пробки выбило, а там какой-то умник дверцу на шурупы посадил. Проводка древняя.
Наверное, Игорь не ожидал, что хозяйка единственного жилого в радиусе пяти домов дома захлопнет перед его носом дверь и даже немного растерялся. Но та вскоре снова распахнулась, и девушка протянула ему крестовую отвертку, старую и с наполовину почерневшей рукояткой.
— Спасибо, — улыбнулся сосед, и Веста, коротко кивнув, вновь закрыла дверь.
Выключив в прихожей свет, Чернова побрела обратно в комнату, где измятое покрывало уже успело остыть, но Веста затянула на себя пыльный плед и затихла под перекатный скрип пружин под весом человеческого тела. Состояние было сродни повышенной температуре тела, но она знала, что это не то. Тем не менее, что делать с этим, тоже не представляла.
Стоило пригреться, как в прихожую снова забарабанили. Был соблазн прикинуться глухой — сил подняться снова не было, но Веста смогла. Потянув за собой и одеяло, она куталась в его тяжести и брела через темноту на звук, чудом не ударив пальцы о подлянистый выступ на пороге кухни.
Щелкнув выключателем, она зажгла лампочку и отперла дверь.
На пороге стоял все тот же сосед, насквозь мокрый, но довольный и тянул ей отвертку.
— Спасибо за помощь, — выдал мужчина и его немного сбитое дыхание говорило о том, что под дождем он бежал, — Такой раскат грома шарахнул, когда пробки выбило, у тебя все хорошо? — с какой-то, будто непривычной для него самого вежливостью уточнил мужчина и бегло осмотрел крохотную прихожую за спиной хозяйки дома.
— У меня всё прекрасно, — заверила спокойно Чернова и перехватив отвертку, подчеркнуто вежливо уточнила: — У вас всё?