Ранее Весте не доводилось рассматривать братьев, она просто не стремилась к этому, но сейчас Страдаров был как никогда близок, и пленница могла рассмотреть его лицо детально. Вплоть до только — только прорезавшейся щетины. Угловатые черты лица, полная нижняя губа, полные фальшивой печали глаза и покрасневшая от удара щека. На вид ему была не больше тридцати, возможно двадцать восемь. Не очень худощав, но стройный и жилистый.
— Я никогда не убивал, — признался он неожиданно, — Этим всегда занимался брат. У меня всегда была кишка тонка, как любит говорить отец, — нервный смешок он проглотил, но эта пугающая дрожащая улыбка на его губах нагоняла жути.
О чем — то задумавшись, Страдаров сверлил взглядом колени своей жертвы, пока, вдруг вскинувшись, он не подорвался на ноги и бросился к столу, распихивая задвинутые на идеальном одинаковом друг от друга расстоянии стулья. Просунув руку под столешницу, мужчина что — то отлепил шелестящее и поднялся, рассматривая находку.
— Я не смогу сделать это сам, — пояснил зачем — то Страдаров, видимо тишина его сильно угнетала, — Хочешь попробовать? Нет? Зря, тебе было бы тоже легче.
Отвернув голову и уткнувшись носом в обивку, Чернова пыталась избавить себя от тошнотворного вида, запихивающего в себя наркотики мужчины. Можно было бы оптимистично понадеяться на передозировку, но Весте так повезти просто не могло.
Страдаров вернулся довольно быстро. Рукава рубашки были небрежно закатаны и Веста старалась не смотреть на покрасневшую кожу и темный прокол. Почему тот предпочел завалиться к ней на диван, уколовшись, тоже оставалось загадкой. Мужчина слишком размашисто плюхнулся на сидение и облокотившись на спинку, придавил босые, но скованные ноги Весты. Правда тут же приподнялся и перетащил их себе на колени, облокотившись обратно и опрокинув назад голову.
— Надо немного подождать, — бросил он, тяжело выдохнув, — Я сделаю всё быстро и аккуратно, обещаю.
Горячие руки сжимали её босые ступни, а Чернова отчаянно боролась с тошнотой, то ли от страха, то ли от омерзения. Наверное, всё и сразу. Руки потели, и распространяющаяся по телу отвратительная дрожь становилась всё сильнее. Этот ласковый тон её будущего убийцы не делал ничего лучше, напротив, страшно пугал.
— Поверь мне, если бы можно было тебя не убивать, — вздохнул тот, — Мордашка симпатичная, муж есть? Даже ты не хочешь со мной разговаривать.
Чернова подумала, что, наверное, началось, потому что игнорировать наличие у «собеседника» скотча вокруг рта, еще надо суметь.
Впав в состояние похожее на оцепенение, Чернова не двигалась. И Страдаров какое — то время не двигался. Наверное, в нынешнем положении Весты было бы логичным тянуть время в надежде, что кто — нибудь… найдёт её. Только вот при неё нет даже телефона, который можно было бы отследить. Её шансы на спасение были столь малы, что в какой — то момент она просто сдалась. Слёзы катились по холодным щекам и неровному скотчу. Хотелось выть в голос, но она знала, что это лишь приблизит её кончину.
Если бы Страдаров уснул, Веста была бы только рада, но тот, встрепенувшись, открыл глаза и поднял голову, тут же обращая всё свое внимание её скромной персоне.
— Страшно? — спросил он, улыбнувшись, — Мне тоже. Вместе будем бояться.
Оторвавшись от спинки дивана, мужчина соскользнул на пол и неожиданно потянул за собой за ноги свою жертву. Верхом заботы было то, что он даже голову её придержал, укладывая Чернову на пол.
— Не хочу пачкать диван, — пояснил он, наклонившись к её лицу и смахнув непослушные лохматые пряди с глаз, — О, не бойся, ты не увидишь кровь. Кровь будет потом и очень много.
Что — то развеселило его в своих же словах, потому что мужчина над ней затрясся, сдерживая порывы смеха.
Прижавшись щекой к прохладному ламинату, лишь бы не видеть развеселое лицо своего убийцы, Веста судорожно металась в своих мыслях в поисках выхода. Наверное, это не понравилось Страдарову, потому что он поспешил повернуть её голову обратно к себе:
— Нет, смотри на меня, ты не бросишь меня с этим один на один, — сбивчиво протараторил он и уселся обратно, — А ты красивая, — вдруг заметил он, — На ощупь тоже ничего, а? Это всё наркота, закинувшись, всегда тянет кому — нибудь присунуть. Я вообще больше по дамам постарше, но ты мне понравилась.
Если Веста ранее думала, что познала всю глубину страха, то она ошибалась. Она познала ее только сейчас. Просто быть убитой не так мерзко, как изнасилованной и убитой. И тот факт, что в её бедро упирается твёрдый бугор на штанах её похитителя, делало все только хуже.
Нервная система не выдержала. Чернова забилась под ним как припадочная, закричав — замычав через слои скотча, с отчаянным желанием лягнуть и отпихнуть ногами наркомана, желательно головой об пол.
Ударить Страдарова не вышло, а вот у него очень даже вышло хорошенько вмазать Черновой, выбив всё желание дергаться и истерить двумя тяжелыми ударами кулака в лицо. Нос обдало нестерпимой болью, и хлынувшая из него кровь затруднила и без того осложненное дыхание. Видимо этого рывка не хватало для смелости Страдарову. Усевшись сверху и придавив к полу измученное тело, мучитель вцепился руками в её горло, навалившись корпусом вперед. Веста страшно задыхалась под ним без возможности вдохнуть. Лицо синело и глаза быстро покраснели, наливаясь кровью. Лицо душителя было поистине страшным. Он явно знал, что делать, ни секунды не сбавляя напора. Еще совсем немного, еще чуть-чуть…
Глава 11
Веста слышала только собственное бешенное сердцебиение, верхнюю часть туловища сковала судорога. Стремительно синеющее лицо пекло от невозможности сделать спасительный вдох — чужие холодные пальцы давили на горло всё сильнее. Страдаров смотрел в напуганные глаза с расширенным зрачком и чувствовал, как сопротивление его жертвы медленно угасает, пока Чернова вовсе не уронила руки, которыми цеплялась за своего убийцу.
Веки опустились.
Веста уже не услышала и не увидела ворвавшихся в дом людей. Как выбили входную дверь и под топот тяжелых ботинок скрутили Страдарова, оторвав от бездыханного тела.
Рухнули рядом всклокоченные перепуганные Игорь с Павлом. Как они в четыре руки освобождали её от проклятого скотча и перерезали жгуты.
— Она не дышит, — бросил запыхавшийся Павел, несколько раз наклонившийся к бледным губам подруги ухом.
— Сердце не бьётся, — неверяще выдохнул Заболоцкий, прощупывая артерии на шеи, — Давай быстро!
И всё это в несколько секунд. Они безумно торопились. Они не верили в то, что не успели. Они не могли не успеть.
Склонившись над нй вновь, они торопливо распахнули заляпанную кровью рубашку, открывая посиневшую грудную клетку. Игорь накрыл её, залитые кровью губы своими лишь с одним желанием — спасти. Вытянув руки и наложив одну ладонь на другую, Павел накрыл ими нижнюю часть грудины, со знанием дела надавив. И еще. И еще.
Сердце не поддавалось.
Никто из них не знал, сколько минут прошло с момента удушения и спрашивать, увы, было бессмысленно — Страдаров — младший выл белугой. Его безумные глаза глядели в никуда, а оперуполномоченные, крепко державшие его в наручниках, замахнувшись, лишь раз вмазали по лицу, сбив острый приступ истерии. Их коллеги, конечно, уже нашли запрещенные вещества на столе и сделали соответствующие выводы. Страдарова поспешили вывести на улицу, чтобы не мешать навязавшимся в расследование гражданским оказывать первую помощь. Скорая была ещё где — то далеко в пути и взбешенный Игорь, до ужаса напуганный неспособностью помочь Весте, не понимал, как они могли застрять, где — то по дороге, если он вызвал их, как только стало известно, куда ехать.
Когда измученное тело под ним судорожно втянуло воздух, Игорь был готов расцеловать её лицо своими испачканными в её же крови губами, но ограничился только нежными поглаживаниями, очень осторожными.