Тем не менее Йен, в отличие от Тибера, меня не пугал.
«Совсем как добрый и злой полицейский. Ну, в моём случае — бандит».
Я открыла рот. Вспомнила, что Тейт не говорит, и растерянно замерла. Брат всегда носил в кармане блокнот или использовал приложение для заметок на телефоне. Мой мобильный, благодаря лысому, приказал долго жить, ручка с тетрадями остались в багажнике брошенного седана, да и запястья были крепко связаны. Со скованными руками сложно воспользоваться виртуальной клавиатурой, тем более — что-то написать.
— Чего молчишь? Язык проглотил? — бородач, Тибер, развернулся ко мне всем корпусом. Оба — и пассажир, и водитель — легкомысленно пренебрегали ремнями безопасности. Я представила, как мы попадаем в аварию и волки разбивают лбами ветровое стекло. Представила и остро пожелала, чтобы так и случилось.
— Не хочешь отвечать — твоё дело.
— Может, он в шоке? — предположил Йен.
— Отвезём его вожаку. Пусть решает, что с ним делать.
Широкая мужская рука крутанула руль, машина пересекла белую разделительную линию разметки и поехала в обратном направлении. За окнами зелёным пятном стремительно проносился лес.
К вожаку? В логово Серой Триады?
Паника захлестнула удушливой волной. Как будто невидимая рука сжала горло, перекрыв кислород, а ещё одна — стиснула в кулаке сердце.
Если верить словам лысого, спустя сутки эффект от зелья — загадочного образца С-7 — сойдёт на нет. Волки почувствуют аромат истинной — и я больше не смогу водить их за нос, а значит…
«Они не позволят тебе учиться. Закроют в комнате и заставят трахаться и рожать. Как тебе перспектива?»
Каково это — быть женой целой стаи, принимать в день по несколько любовников? Превратить жизнь в круговорот сменяющихся тел? Не знать ничего, кроме чужой похоти? Не видеть мира за пределами собственной спальни? День за днём наблюдать из окна один и тот же не меняющийся пейзаж. Рожать каждый год…
Мог ли лысый утрировать? Неужели они и правда не будут выпускать меня из комнаты и только…
От ужаса резко, нестерпимо захотелось в туалет. Проклятие! Ещё и эта необходимость притворяться мужчиной. Причём немым.
Надо было как-то привлечь к себе внимание и донести суть проблемы.
Чёрт-чёрт-чёрт!
Если они сейчас же не остановятся и не выпустят меня в кустики…
Я замычала и для пущего эффекта добавила интенсивные трепыхания — проще говоря, исступленно забилась в своих путах.
— В чём дело? — братья наблюдали за мной с недоумением.
Связанная, я даже не могла воспользоваться языком жестов — только дёргалась и таращила глаза.
— У него что… припадок? Этот — как его? — приступ эпилепсии? — предположил бородач, и я мысленно хлопнула себя по лбу.
— При эпилепсии должна пена изо рта идти. Кажется, — Йен сбавил скорость. — И это… непроизвольное мочеиспускание.
Тибер скривился, а я замычала ещё громче, активнее закивала.
— Хочешь в туалет?
О боги, да! Слава господи! Да-да!
— Ты что… немой? Говорить не можешь? — догадался бородач и трижды нарисовал в воздухе напротив своего рта круг.
Я продолжала кивать, словно безумный глиняный болванчик. Затем показательно сжала бёдра.
— Ясно-понятно. Повезло нам, — Тибер почесал бороду. — Когда там ближайшая заправка?
— Через десять километров.
— Потерпишь? Или в кусты?
В кусты мне было нельзя — это я поняла совершенно отчётливо. Кто-нибудь из похитителей обязательно увяжется следом — вдруг заложник решит сбежать? — и вряд ли согласится развязать мне руки и отвернуться.
Я замычала, кивнула в сторону ветрового, что на моём личном языке немых означало «едьте дальше», но Тибер понял по-своему.
— Тормози. Пацану не терпится.
Чёрт!
Чёрт-чёрт-чёрт!
Глава 10
— Иди давай.
Тибер вытащил меня из машины, как куль с грязным бельём, и предсказуемо не стал развязывать руки. Я посмотрела в сторону молодого леса и не заметила ни одних достаточно густых кустов.
— Иди, — меня грубо толкнули в спину.
Я протестующе замычала и не двинулась с места — упёрлась как вкопанная.
— Может, мы всё-таки неправильно его поняли? — предположил Йен с водительского кресла.
Я снова стиснула бёдра, прижала связанные руки к паху и начала красноречиво пританцовывать.
— Как это можно понять иначе? — раздражённо показал на меня Тибер. И снова повторил: — Иди давай.
Я помотала головой.
— Мне что тебя нести?
— А может, он нас не слышит? Может, он это… ещё и глухой? Как это… глухонемой, вот! — Йен вскинул палец вверх, будто озарённый гениальным открытием.