Я вслушивалась в тишину и задавалась вопросом, как, черт возьми, это могло произойти. У меня были и другие мысли. Мысли, которые заставляли меня надеяться, что, возможно, я знала какую-нибудь государственную тайну, и как только поделюсь ею, смогу пойти своей дорогой.
Изнасилование. Смерть. Расчленение. Возможно, это произойдет в таком порядке, а может, и нет. Хотя такой сценарий будет предпочтительнее расчленения. Изнасилование. Смерть. Или Изнасилование. Расчленение. Смерть. Вы всегда мечтаете, чтобы ваше расчленение произошло после смерти.
Если сначала наступит смерть, то это будет, вероятно, лучшим сценарием. Мне довелось посмотреть достаточно фильмов о женщинах, которые находились в опасности и я не была Макгайвером (прим. пер.: имеется в виду главный герой сериала «Секретный агент Макгайвер»). У меня на самом деле не было никаких шариковых ручек, которые я могла бы как-то вытащить из кармана и превратить их в баллистическую ракету.
Я совершила банальную ошибку. Оставила свой напиток без присмотра. Мужчинам никогда не приходится беспокоиться о подобном дерьме. Думаю, это потому, что по статистике женщин-психопаток намного меньше, чем мужчин сталкеров, и большинство стычек между мужчинами довольно банальны.
Как и всех женщин, воспитанных в нынешней обстановке страха и ненависти к мужчинам, меня учили никогда не оставлять свой напиток без присмотра. Все женщины это знают. Мы так и делаем. Даже если нам не говорят об этом прямо, эти правила вероятнее всего идут в комплекте с женским телом и остальными атрибутами. Просто здравый смысл в эпоху наркотиков для изнасилования на свидании. Даже самый обворожительный мужчина может оказаться волком в овечьей шкуре, который знает, как подловить момент.
Более того. Мы думаем, что бывают исключения. Как мой фуршет.
Не бывает никаких исключений. Иначе я бы не сидела здесь привязанной к стулу и не слушала бы сомнительно успокаивающий звук собственного дыхания.
Я не могла перестать думать о том, как на все это отреагируют мои родители. Моя сестра, Кэти, умерла несколько лет назад в результате несчастного случая. Она была глухой и не услышала автомобиль, водитель которого потерял управление. Мужчина оказался не готов к тому, что дорога будет покрыта льдом. Никто на юге не был готов к подобному. Мои родители не говорили о ней годами, потому что не смогли справиться с горем. Я же была не в силах даже представить, как они отреагируют на мое исчезновение, и задавалась вопросом, будут ли они проклинать Бога за то, что он проделал это дерьмо с ними дважды.
Дверь открылась с точно таким же скрипом, как это бывало в фильмах ужасов. По крайней мере, теперь я знала, в какой ситуации оказалась, и не собиралась заниматься самообманом. Стук его ботинок громким эхом отскакивал от бетонного пола, пока он шел ко мне. Мужчина остановился, возможно, в нескольких шагах от меня, и тишина затянулась настолько, что показалась мне маленькой вечностью. В конце концов, я была вынуждена заговорить.
― Зачем вы это делаете?
Мой голос дрожал, когда я задала этот вопрос, и мне это не понравилось. Я выглядела слабой. Еще никогда в своей жизни я не была слабой.
Это был такой банальный вопрос. Даже если эти слова были последними в моей жизни, и ощущались глупыми и неважными, я должна была узнать ответ. Почему он выбрал меня? Я распространяла какие-то флюиды, или он был просто одержимым? Было ли что-то во мне, что так и кричало: жертва?
Я всегда старалась создавать впечатление, что не была легкой добычей. Я обманывала себя. Ему было до смешного просто похитить меня.
Опять же, возможно, я с самого начала ошибалась в своем предположении, что моим похитителем был мужчина. Теоретически, им также легко могла оказаться и женщина.
Кто-то завидующий моему профессиональному успеху. Кто-то, кто ненавидел меня по какой-то мнимой причине вроде той, что ее муж думал, будто я была привлекательной или что-то на подобие этого. Как будто я могла контролировать мысли тех, кто считал меня привлекательной. Всегда найдется одна из миллиона причин, по которой какая-нибудь женщина решит на вас сорваться.
И я не ненавижу мужчин. Есть очень маленький процент людей, которые предпочитают совершать насилие в отношении женщин, несмотря на легкость, с которой они могли бы завоевать ее. Большинство женщин также не испытывают по отношению к мужчинам ненависти. Те же, кто их ненавидит, наверняка делают это, не потому что большинство мужчин оказываются жестоки с женщинами, а потому что они могли бы такими быть, если бы захотели. Это знание вызывает некую беспомощную ярость у определенного количества женщин. Однако, до этого момента, я никогда им не уподоблялась.