Я отошла в свой угол и стала ждать. Через несколько минут дверь открылась, как я и предполагала, будто я мысленно позвала его и сказала, что сижу там, где и должна быть. Но я знала правду. Скорее всего, его взгляд был прикован к монитору с того самого момента, как он запер меня здесь. Мой тюремщик принес мне принадлежности для ванны и свежую одежду.
― У меня начались месячные.
Я подумала, что он мог бы дать мне кое-что вместо того, чтобы заставлять меня ходить голой, но он просто улыбнулся и забрал ненавистную мне простого кроя одежду.
Было время, когда я бы усомнилась в причине его улыбки, но теперь наши умы работали синхронно, понимая друг друга лучше, чем кого-либо другого. И не было ничего странного в том, что мне опять предстояло вернуться к животным инстинктам. Я слишком долго находилась на свободе, имея возможность приходить и уходить, когда мне заблагорассудится, чтобы получить уединение, потому что мне неловко.
Сейчас же, я лишилась этого в одно мгновение. И вряд ли он полностью осознавал ситуацию. Вероятно, мужчина верил в то, что отлично изучил меня, но он даже не догадывался, что выпустил меня на волю. Я была свободна только с ним. Он оказался первым, кто увидел меня во всех мыслимых состояниях и все еще хотел меня. Я никогда и ни с кем не была так откровенна.
Я помылась, сложила одежду у двери и легла спать в своем углу. Я знала, что еще светло, на самом деле было даже рано, но мне нужно было вздремнуть.
Пока я засыпала, то старалась не думать о том, что все это время буду истекать кровью и теряться в догадках какой сегодня день, который час, светит ли сейчас солнце или на улице уже непроглядная тьма.
Я мечтала о хорошей комнате и ароматических свечах, студии и старых балетных пластинках, благовониях и рядах книг. Мне снилось его лицо, его руки на моей коже, его член глубоко внутри меня, в то время как мое тело принимало каждый его дюйм.
Когда у меня закончились месячные, он снова принес мне чистую одежду. Я не пыталась бороться или провоцировать его. Я просто надела ее и принялась дожидаться своего часа. Я не хотела, чтобы три недели превратились в четыре.
Время текло медленно. Трижды в день, мужчина приносил мне куриный суп с лапшой, вид которого я уже не могла выносить, потому что он снова стал мерзким наказанием, как и было задумано.
Наконец три недели истекли, и он вошел в мою камеру. Мое сердце забилось от нетерпения. Я поклялась себе, что никогда не дам ему повода запереть меня в камере на три недели, и нарушила эту клятву. Теперь я поклялась, что никогда не окажусь запертой в ней на четыре. Я никогда не ослушаюсь его и не проявлю неуважение.
Даже когда я подумала об этом, то поняла, что это неправда. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем я сделаю что-нибудь, что отправит меня обратно? Интересно, пробуду ли я в камере так долго, что сойду с ума или забуду, как выглядит его лицо? И второе предположение, показалось мне куда более худшим наказанием. Я бы справилась с безумием, если бы все еще могла смотреть на него.
Мужчина протянул мне повязку, и я шагнула вперед, позволяя ему прикрыть мои глаза мягкой черной тканью. Мне было интересно, разрешит ли он мне когда-нибудь свободно передвигаться по дому и смогу ли я как-нибудь заработать это право. Однажды, я наберусь смелости спросить его об этом, но не сейчас.
Сегодня я позволю ему освободить меня из камеры. Мое сердце забилось быстрее, когда я услышала, как он ввел код, сначала от плохой камеры, а потом у двери, к которой он меня привел. Когда он снял повязку, я уже знала, что сегодня окажусь здесь.
В темнице.
Он подошел ко мне, но потом отступил. Обычно мой похититель делал то, что хотел ― просто молча касался меня. Но сегодня, он посмотрел мне в глаза, а затем заговорил при помощи жестов:
«Раздевайся, медленно».
Я была его добровольной игрушкой в течение долгих месяцев, позволяя ему играть со мной так, как он считал нужным. До сих пор, когда наш мир наконец-то объединила речь, я не видела себя в роли активного участника наших отношений.
У меня затряслись руки, когда я потянулась к пуговицам на рубашке и начала их расстегивать, медленно покачиваясь под музыку, которую слышала только у себя в голове. Музыку, которую подарил мне он, и которую я никогда не слышала раньше. Оставшись голой, я замерла в ожидании следующей команды своего Хозяина.
«Ты хочешь, чтобы тебя выпороли?»
Пульсация между ног усилилась, будто он нажал на кнопку.
― Да, Хозяин.