Но на прогулку я согласилась. Правда, это была не совсем прогулка, потому как меня заранее предупредили, что я скорее буду сопровождать мужа, пока он будет занят кое-какими делами. Из-за последних он как раз и не считал, что я буду ему или ещё кому мешать. Мне расскажут и покажут всё, что происходит в саха, сколько у местных работы и какая она бывает.
Сюрприз меня ждал уже на выходе из “общежития” Латро, буквально у самых конюшен. Я настолько была поражена увиденным, что Сайыну потребовалось усилие, чтобы переключить своё внимание на себя. Существ, которые помогали сородичам милого, я бы назвала кентаврами, если бы нижняя часть тел большинства из них была лошадинной. А видела я полулюдей с гибкими телами кошек, с телами то ли оленей, то ли лосей, грузными туловищами вовсе неизвестных мне хищников. Увиденное потрясало гармоничностью. Соратники - уже и моего - клана двигались с какой-то звериной ленностью и тем очаровывали меня. Наверное, потому, что из-за удивления я больше смотрела на животную их половину, а не на человеческую, выглядящую более чем прозаично.
Сайын назвал увиденных мною существ та́вросами, “застрявшей” в перевоплощении расой, которая спокойно жила и даже множилась на Севере и за его пределами. Латро не был исключением, и принимал соседей в свои ряды без раздумий на равных. Я была не в силах оценить разумность подобных поступков из-за своей недалёкости в политической области, и потому предпочла не сомневаться в решении верхов. Зато отказать себе в удовольствии созерцать этих необычных созданий было выше сил. Широкие груди, грациозность при иллюзии неповоротливости и вовсе поразительное свойство - наличие трёх пар конечностей с общей теплокровностью тела. Вот так, поглядывая на работающих по соседству тавросов, я наблюдала и за мужем, взявшимся чистить нескольких мохнатых лошадок. Мне осталась мелочёвка категории “принеси-подай”, чего мне, в принципе, было достаточно. - Я могла разглядывать и гладить фыркающего тяжеловоза, косящего на меня своими умными блестящими глазами.
- Нет, тебя выгуливать она не будет, - похлопал коня по шее муж. - Не надо в “гляделки” играть. Если она не знает, что ты любишь ездоков с себя скидывать, то это не значит, что я не знаю.
- Он?.. - от слов Сайына я отстранилась от животного. Испуг запоздало обдал меня волной жара и холода. - Играет так что ли?
- Это зависит от того, как быстро начнёт не слушаться…
Милый игриво оттолкнул морду коня, животное ответило толчком и потянулось ко мне. Я держала лакомство, какой-то тонкий кривой корешок, и конь с радостью у меня его отобрал, причмокивая мохнатыми губами. Пофыркал, обнюхивая руку и не найдя добавки.
- Не стоит недооценивать животных, как и не считаться с ними, - Сайын продолжил водить щёткой по шкуре подопечного. - Некоторые бывают умнее, чем принято думать.
- Например, этот жеребец? - хмыкнула я, и милый закивал.
- Он, но иногда. Только когда это ему нужно, - любимый потрепал коня по холке.
Ближе к вечеру... Хотя, какой вечер? Даже при наличии разницы в длине суток земных и фаэтонских, я уже могла сказать навскидку, что день не слишком давно перевалил за половину, потому как темнеть начало рано. Раньше, во всяком случае, чем должно было быть, окажись я в широтах, например, усадьбы господина Раду. Кроме нас из саха на снежные просторы вышло десятка два или три всадников. Сайын не спешил куда-либо, позволяя своим соклановцам уйти вперёд. Я ждала вместе с мужем, про себя задаваясь вопросом для чего это он вообще медлит. Наездники разъезжались в разные стороны по изрытым копытами дорогам в разные стороны. Мужчины и женщины сами по себе как-то делились на небольшие группы, и уже по группам уходили. Одни быстрее, другие - медленней. Мы с милым двинулись следом за последней кучкой ездоков.
Подо мной фыркал, выпуская густые клубы пара во время дыхания коричневый жеребец с густой шерстью. Крупный, грузный с виду, но не лишённый природной грации, он косился на меня, но послушно вёз туда, куда я направляла его натяжением поводьев, при этом держась той скорости, которую задавал своему жеребцу Сайын. Грязно-белый мохноногий конь мужа как будто больше всех был рад морозу и заснеженному простору. Дергал за узду, норовил забежать вперёд. По сравнению с моим он был образцом непослушания.