- Просыпайся, братец, - я примерилась к руке и провела лезвием по тыльной стороне.
Сайын не успел перехватить нож. Да и я мягко отмахнулась, ещё и отрицательно покачав головой. Сложнее всего было закончить первый порез, когда тело сопротивляется, а в мозгу за одну секунду вспыхивают десятки искр ярости. Разум часто становится сильнее от первых капель мучений, начинает огрызаться. Это сопротивление совсем скоро притупляет боль. Лезвие не давало глубоких ран, которых хватило для тонкой алой струйки. Осколки жадно впитали уже первые капли, оставшись при этом абсолютно чистыми и блестящими.
Чем больше крошево впитывало мой дар, тем ощутимее становилась появившаяся между нами связь. Я начинала чувствовала через собственную кровь как пальцами - как она соединяет все кусочки, а те начинают тянуться друг к другу. Хрустят в луже, соединяясь в единое целое… и продолжают тянуть из меня кровь. Голова начала кружиться, когда я стала различать черты литого оружия - рукоятку, асимметричное лезвие, завитушки гравировки.
Топор! Потянувшись за шедевром неизвестного мастера, я на долю мгновения потеряла равновесие, но, ощутив тяжесть оружия, познала неожиданный и мощный прилив сил. Кажется, даже услышала как укрепляются в теле позвонки, выправленные арваши, но другой частью себя понимала, что всё вернётся на свои места как только я отложу топорик в сторону. Но проблема заключалась в другом, свежая, очень свежая проблема. Рядом с собой я вдруг ощутила чьё-то присутствие, будто позади меня встал рослый и широкоплечий мужчина, именно мужчина - стена и опора. Встал, и сжал своими руками мои плечи. От прикосновения я вздрогнула, а затем в голове раздался… нет, не голос, а скорее его подобие.
Аш-ша отличался глубиной слов и их понятий, но и его переплёвывало то, что и языком-то не назовёшь. И топор изъяснялся на сгустке из мыслей, понятий и эмоций, ему не была известна такая мелочь как “слово”. Одного его посыла было достаточно, чтобы понять что именно он желал мне передать. И каждое его сообщения я переживала как своё, фильтровала и выпивала, принимая полностью, до последней капли. Неприятным в его способе общения было копание в моих воспоминаниях, из которых он иногда находил ответы на некоторые свои вопросы. И рылся он в моей библиотеке познаний, не сторонясь и личного, с упорством сорвавшегося с цепи огромного пса, что рвался перекопать задний двор твоего дома.
Я очень хотела его остановить, его жадность. Как же подобная наглость смущала и пугала! Меня будто насильно раздевали с целью не разглядеть что под слоями одежд, а из чего я состою изнутри - разглядеть каждый мускул, попробовать на вкус кровь, оценить твёрдость костей на зубок. Он не желал ни моей смерти, ни моих мук. Ему нужно было лишь узнать что он успел пропустить, наверстать упущенное.
“Стой, хватит! Прекрати!” - опешив от настойчивости артефакта, я лишь мысленно смогла ему противостоять. Где-то в ощутимых просторах разума замерший с обидой незнакомец, кажется, обрушил целый стеллаж. Перестал во мне ковыряться - и слава всем Святым! Но обрадовалась я очень рано. Посыл, заключающий в себе основной вопрос “кто ты такая?”, сотряс моё тело. По примеру топорика я постаралась собрать в себе все понятия, которые я использовала для собственного определения. “Перерождённая”, “женщина”, “Валькирийка”, “Лидия-Явин-Йорун”, “начинающий Маг Крови”, “сах’суна клана Латро”. Дождавшись, пока вторженец в сознание переварит новое, я задала подобие вопроса о мужчине, которого ощущала позади себя, но чувствовала его и видела как чудесный топор. Ответом был целый хор. Откуда? Что за такое? Я же его одного спрашивала, почему же столько… или,.. погодите минуточку! Что Он такое? Или Они?..
“МЫ - А́РМИ!” - от глубокого мягкого голоса в голове, взявшего верх над всеми прочими, я ощутила предательский трепет. Женское начало и уступчивость брали надо мной верх, и Кровь Однокрылой не помогала. Артефакт брал меня штурмом, отчего мне на миг стало ещё страшней. А если Аку такой же? Что если я стану просто-напросто рабыней зачарованных вещей? А! Что за “чем дальше, тем хуже”!?
- Привет, Арми, - вслух поприветствовала я переродившийся топор.
По спине путешествовал холодок. Арми представился как “мы”? Да, я по голосам ощущала множественное присутствие, но что это значит? Как в нём одном, в топорике, может уместиться столько..? Не успела я подумать о первоисточнике нового знакомого, как тот решил отыграться на мне. Не знаю чем я заслужила подобную милость, но наверняка Латро могли наблюдать моё пунцовое лицо. Этот неопределённый для меня субъект применил слишком наглый метод для показа своего превосходства надо мной. Я ощутила, как мне на пояс положили широкую ладонь, а та с ленностью опустилась ко мне на пятую точку и сжала её. Если бы я могла шлёпнуть по этой наглой руке, а потом выцарапать наглецу глаза! Увы, пришлось довольствоваться шелестящим смехом где-то в далях сознания.