- Не хочу его обижать, но и не хочу давать ему напрасных надежд. Это будет нечестно с моей стороны, - уже рукой я пригладила косу, ощущая к себе отвращение. Мой милый Сайын!..
- Уже есть мужчина?.. - я не поняла – зашипела Брид или рассмеялась.
- Мне жаль, - мне действительно не хотелось расстраивать заботливого Пикирующего.
- Переболеет. Не впервой. Грустно, что ты запала быстрее остальных, - женщина поманила меня за собой, двинувшись к выходу.
Барашек во дворе уже мирно осушал корытце вдали от телеги. Анатоля рядом не было, как, впрочем, и кого-то из местных или гостей. Мы прошли через двор и нырнули в небольшой портал, над которым неравномерно располагалось множество светлых окошек. В последующем коридоре нестерпимо запахло едой, хоть и мало что было видно из-за отсутствия источников света, тем не менее, длинная столовая, открывшаяся уже через минуту, радовала глаз умеренной чистотой и свечной люстрой. Свечи не жгли, позволяя узким окнам пропускать солнечные лучи, а тем – дробиться на вычищенных зеркальных дисках, расположенных по углам зала.
«Экономненько», - не могла не восхититься я изобретательность хозяина заведения.
Следуя за Брид чисто машинально, я разглядывала просторное помещение. Несколько длинных деревянных столиков со скамьями, стойка трактирщика у опорной стены, с полдесятка гостей, разбежавшихся по своим местам. Запахло выпивкой и мясом. Под ногами шуршали свежие опилки, норовившие уколоть пальцы, пробравшись между ремешками обуви.
Анатоль и Уна уже сидели за столиком, о чём-то советуясь с жилистым лысеющим мужчиной в фартуке. Моё появление курносая кудряшка встретила недовольно поднятой бровью. Мне даже показалось, что вилку, которой она поигрывала, блондинка с удовольствием воткнет мне в глаз.
- К вечеру будет готов вепрь с травами и овощное рагу, но уже сейчас можете отведать пирог, - дружелюбие слуги казалось показным. От его голоса зудел затылок, а игла в горле напряглась.
- Медовуху покрепче и жирную птицу с грибами или овощами, - Уна не сводила с меня глаз. Анатоль, увидев меня, расправил плечи.
- Рёбрышек бы, - Брид села на скамью, и та скрипнула под её весом. Я же не торопилась за общий стол.
Прислуживающий мужчина повернулся ко мне. Я слишком хорошо видела, как его ноздри расширились, втягивая в себя воздух, как потом слуга довольно улыбнулся, с прищуром смерив взглядом.
- А вы что желаете, госпожа? – поинтересовался местный официант.
- Что сочтёте лучшим для моего положения, - мне хватило краем глаза заметить ухмылку Уны, чтобы ещё не съеденный кусок встал поперёк горла. – Можете не торопиться, мне ещё нужно отлучиться.
Слуга откланялся со всё той же загадочной улыбкой и убрался, видимо, в сторону кухни. У меня ещё был шанс изменить решение, вот только гордость мешала доставлять лишнее удовольствие кудрявой блондинке.
- Я вернусь за Зузу сразу после Архива, - я коротко взглянула на Брид, игнорируя и Уну, и Анатоля.
Хорошо ещё, что не пришлось искать выход и тем самым выставлять себя тупицей. Язва конкретно задела меня своим жалом, заставив опасаться даже самой мелкой промашки.
И всё-таки на свежем воздухе я ощутила приятную свободу. Оставался какой-то налёт от моей неблагодарности, но я себя успокаивала тем, что разменяла вежливость на вредность Уны. Отмахнувшись от неприятных мыслей, я следила за ровным шагом. Волнение шло бок о бок, хоть мне, кажется, и волноваться было не о чем. Ключ был при мне, и вряд ли могли последовать какие-то вопросы о его появление у подобной замарашки. Подходя к чёрному зданию Хранилища, я успела встретить несколько местных жителей и приметить насколько покрой их одежд отличается от моего. Я почти забыла воздушные платья поместья Валак, но и мешковатыми лохмотьями известных мне северян не пахло. Скорее как окошко в средневековую центральную и северную Европу: длинные платья и платки женщин, рубахи мужчин под тёплыми накидками. Домишки сколочены были под стать – минимум срубов, каменные основания. Грязи на улице хватало. Я выбирала путь почище, но всё равно набрала слой жидкой глины и песка по всей толщине подошвы.
Зато на подходе к Архивному Хранилищу додумались расчистить дорожку. Стараясь никому не попадаться на глаза, я обила обувь у первого попавшегося на глаза булыжника и направилась к воротам. Поражаться местом я не переставала, - я будто снова была в Пустых Землях, но всю атмосферу места собрали в одно здание. Ни тебе цветочка какого, ни яркой шторы или флага у входа. Витражи окон, бесспорно, оттеняли мрачность, но, чем больше я вглядывалась в их разбитые стилистикой фрагменты, тем больше на душе отпечатывалась Пустошь с её забытым этим миром прошлым. Как кислотная насмешка над зыбким настоящим, несмотря на его осязаемость и дыхание Жизни, сдобренная безмолвной фразой – «ты – прах, я – вечность!».