Сама я время зря не теряла, мало-помалу наполняя себя вкусняшками. Размеренная кампания, размеренный и плотный завтрак, собравший большую компанию в столовой. Я молчала по большей части, а если нет, то благодарила за новые тёплые отзывы о кулинарном пополнении Клана. Слушала и разговоры. Один особенно меня зацепил. В принципе, в нём не было ничего особенного. Одна из сах’сун с долей огорчения пожаловалась соседке по столу, что сожалеет, что её младшая сестра в отъезде в соседнем Клане. Якобы она поглядывает на юношей и уже надумывала выйти замуж в Клан по соседству. И будет неплохо, если девушка, когда надумает уехать, выучит рецепт такой вкуснятины. Ей-то не составит труда передать рецепт дальше. К тому же девочка умелая, почти четырнадцать…
Услышав о возрасте неизвестной девчушки, я ощутила лютый холод, словно села в сугроб из рыхлого снега голышом. Замуж? В четырнадцать? Сама хочет? Ну, я в свои четырнадцать хоть с парнями и зависала по разным дискотекам или набивалась в компашку покататься на мотоцикле, но замуж?! Это я не понимаю “политики партии” или это она какой-то “особый случай”?..
Над несостыковкой я думала всю дорогу от усадьбы до мастерской, отчего, наверное, очень рассеянно смотрела на происходящее в довольно душном, хоть и просторном домике. Помнится, Сайын пытался что-то рассказывать о самом процессе, не упоминая совсем уж точных деталей, наверное, из-за того, что и сам-то их не слишком хорошо их знал. Правда, исключать то, что я была не слишком внимательна, тоже не стоило.
Часть меня, правда, про себя восторгалась трудолюбием умельцев. Мастерская представляла собой сразу несколько мелких “отделов”, которые тут же перерабатывали сырьё и ткали готовые нити в потрясающе красивые полотна, похожие на перетекающее из одного состояния в другое самое настоящее серебро. Изготовление нитей озадачило меня. Всё же я и не думала, северный шёлк делают как-то иначе. Ну, там коконы шелкопряда… Ага, шелкопряд!.. Показали мне одного такого, что оставили на зиму в тепле Клана. Он поранился и его не стали оставлять с сородичами. Так что первым сюрпризом для меня стало то, что шелкопряд был совсем не бабочкой.
Существо Сайын назвал “нэ́нзу” или “нэ́нгас”, и больше всего оно напоминало летучую мышь, только у создания был гибкий длинный хвост и не два, а четыре крыла с когтем на конце. Зверь тонко свистел и щелкал языком, но в целом агрессии не проявлял, хоть мог похвастаться острыми зубами хищника. Тому, что зимовал в Латро, лечили крыло. Я про себя поражалась несуразности животины и представляла как эта фигня может что-то плести, причём тонкие волокна. Не понимала, потому как при мне тончайшие паутинки только чесали и каким-то хитро-мудрым ручным узлом скрепляли вместе, чтобы после скрутить между пальцами в тоненькую ниточку. Первичный материал я увидела много позже, когда мне показывали работу сложного ткацкого станка.
Слушая пояснение о том, какая ткань пойдёт на продажу, а какая - для нужд клана, я увидела, как заносят из сеней громадный кусок, как я посчитала очень плотного снежного наста. На вид тот казался чуть ли не ледяным куском. Как же я удивилась, когда этот “наст” положили в таз и залили каким-то кипящим раствором. Кусок тут же “поплыл”, становясь серебристой кашицей. Мне объяснили, что то, что я приняла за снег, на самом деле один из кусков от одного целого кокона, в котором спит колония этих самых “мышек”. Многие кланы присматривают и подкармливают своих шелкопрядов, а те позволяют чистить их убежища от “скорлупы”. Вот такая взаимопомощь.
Не будь я озадачена разговором в столовой, меня бы можно было бы сильней увлечь. Наверное, Сайын добивался подобного эффекта от похода к мастерам по шёлку, но вот провал его удивил. Он, как мне показалось, даже немного огорчился.
- Неинтересно было? - глухо спросил он, поправляя поводья. Меня он успел подсадить на тихую лошадку, которая довезла меня до мастерской и была готова тащить обратно.