В этом прекрасном городе жили особенные гномы, приближённые к своим владыкам, отвечающие перед ними за порядок, и те, кто являлись нынешней знатью. Кхарум – говорили о них. Гномы, которые состояли в родстве с государыней, единственной и драгоценной наследницей, которая ныне правила вместо своего покойного отца. Об этом говорил Мидарг, когда они проходили мимо гномов, одетых в красивые длинные одежды и укутанных в меха. Нигде больше жители Каэм ду Кха не одевались так, как здесь. В иных городах предпочитали костюмы, удобные и скромные, но на памяти Феоллина не было такого, чтобы он видел на ком-то плохую и поношенную одежду, не было нищих и попрошаек. Достаток и незримая крепкая связь были ощутимы везде. Не так много поэт видел и не хотел раньше времени приписывать этому народу умение находить гармонию и равновесие в устройстве своего государства. Только старый гном, посмеиваясь, заверил, что он уже может начинать писать балладу, где будет восхвалять порядок и внутреннее устройство гор.
– Не думайте, что хоть в самом отдалённом уголке здесь может встретиться разруха. Не буду лгать, здесь тоже случаются печали, но наша сила в сплочённости, – старый каменщик со слепнущими глазами вёл его всё вверх, к самой вершине. И он рассказал о том, почему всё здесь так необычно и странно для гор. Холодная красота, красота ледяного кристалла, была не столь ценна как ровная зеркальная поверхность отполированной каменной плиты. И кровь земли здесь не текла, здесь было холодно. Так почему столица здесь? Пусть владыки одевают вышитую золотыми нитями парчу, носят в перстнях гигантские рубины, но живут они в стынущих стенах и никогда не напиваются и не наедаются, как говорят, впрок. Их право сильного должно уживаться постоянно с мыслью о том, что они должны делать всё во благо народа и не поднимать высоко, в гордыне, голову. Поэтому столица здесь – места неудобнее не придумаешь.
На их пути встречались редкие люди, воины в белых тканях форм с золочёным цепями, её украшающими. Женщины по-прежнему смущали своим обликом, но он успел научиться не отводить глаз от их лиц. Позже, возможно, он привыкнет, но какой был контраст! Эльфийки никогда не вели себя столь горделиво, среди людей женщины вообще стояли на определённой ступени в иерархии, в каждом княжестве – своей, и не носили штанов. Но гномки же были везде, во всех сферах жизни гор, вели они себя под час грубо, подобно мужчинам, могли говорить громко и даже – спорить. Впрочем, споры случались постоянно, но никогда не становились склоками. Гномы очень любили поспорить, иной раз эльф с интересом слушал, когда Мидарг отдыхал, но только если говорили на понятном всем амаске, а не на их родном языке. Говорили о политике, о переезде, о нападениях на южные склоны, много говорили. А если… если он собирается остаться и после переговоров тут, имеет смысл начать учить этот язык. Конечно, для начала всё должно пройти благополучно.
– Что с вами, Феоллин? Волнуетесь?
– Мы всё идём куда-то, а вы всё молчите… А я никак не возьму в толк: куда нас ведёт ваша воля?
– Что, я разве не говорил? – удивился Мидарг, без конца щурясь и мигая. Дневное солнце он переносил тяжелее, чем самые крутые лестницы. – Я знакомец государыни. Знал её ещё совсем маленькой. Эх, как вспомню, так…
– Постойте, мы не можем просить аудиенции, наши права…
– Нет, Феоллин, не ровняй наши порядки с порядками людей. Или эльфов. Неужто ваши князья не признают друзей после своего возвышения?
– Нет, такое не забывают. Верный друг бесценен, кто бы он не был, и кем бы ты сам не являлся. Но, согласитесь, знакомец другом может и не быть.
– Соглашусь. И всё проясню, но чуть позже. Сейчас надо предупредить о своём присутствии и желании увидеть нашу правительницу.
Не у богатого и полного украшений зала они остановились, нет, но в просторном месте, перед каменной дверью и гномом, который сидел за столом перед этой дверью. Гном деловито перекладывал бумаги, делал пометки и гладил окладистую бороду. Новоприбывших он коротко поприветствовал кивком головы и спросил:
– Желаю здоровья и процветания. По какому вопросу вы пришли, было ли вам назначено?
– И я желаю вам того же. Прошу вас, если наша повелительница и защитница свободна, сообщите о том, что с нею будут счастливы увидеться Мидарг из Покинутого предела и очень талантливый поэт Феоллин.