Бой был долгим. Тейрис рубил мечом, падал в месиво из снега, грязи и крови, поднимался и шёл вперёд, снова падал и снова поднимался, потому что его ярость была сильнее усталости, сильнее боли, сильнее любого страха. Сильнее всего, что он когда-либо чувствовал. Он слышал крики и лязганье мечей, видел золотые всполохи заклинаний вокруг, но ему казалось, что он один здесь, на поле боя, на этой земле, право ступать по которой он заслужил кровью и болью, жертвой, не сравнимой ни с чем. И он шёл навстречу им, всадникам смерти, и кричал, рубя мечом, падал и поднимался, и снова рубил, и кричал, и наконец чувствовал себя свободным.
Усталость всё же давала о себе знать, и с каждым разом, сам не замечая, он поднимался всё с большим трудом. Он отбился от своего отряда, на мгновение потерял видимость, когда порыв ветра бросил снег ему прямо в забрало, и не заметил поганище. Оно взмахнуло огромной лапищей, и Тейрис отлетел на несколько метров, прокатился по снегу, и пока он пытался подняться, поганище уже разорвало в клочки выстрелом из пушки. Тейрис торопливо очистил забрало от снега, поднял голову — и увидел рыцаря смерти, на всём скаку направлявшегося к нему.
Из последних сил Тейрис поднялся на ноги и выставил меч перед собой. Больше он ничего не успевал, даже подумать, что это конец.
Но когда рыцарь был уже в паре метров, другой дк на всём скаку врезался в него, пойдя наперерез. Кони столкнулись, заржав, и завалились набок, взметнув облако снега. Атаковавший своего рыцарь был готов к столкновению и выпрыгнул из седла; атакованный лежал, придавленный лошадью.
Тейрис замер на месте, опешив.
Атаковавший рыцарь подошёл к лежавшему, лежавший прорычал ему что-то сквозь шлем, атаковавший поднял рунный меч и с силой вонзил ему лезвие в горло, протолкнув до половины и отрубив голову.
А потом обернулся к всё так же стоявшему, замерев, Тейрису и прохрипел:
— Я тебе не враг, паладин. Я на твоей стороне.
Тейрис наконец очнулся. Он понятия не имел, что сейчас произошло, но ему было плевать. То, что говорил дк, не имело никакого смысла. Он поднял меч и шагнул к нему.
— Мы никогда не будем на одной стороне, — ответил он.
Рыцарь выставил свободную руку перед собой, а мечом закрылся, как щитом.
— Этот твой Свет освободил меня, — сказал он без насмешки. — Можешь убить меня после боя, а пока дай мне помочь вам отбиться.
“Я могу помочь им всем”, — вспомнил Тейрис последние слова Лэйра и крепче сжал меч в ладони.
— Я больше не верю в Свет, — тяжело ответил он и бросился вперёд.
Рыцарь быстро пробормотал что-то на языке мёртвых и выбросил свободную руку ещё дальше вперёд. Тейрис схватился за горло, чувствуя, как заклинание душит его и поднимает в воздух. Одной рукой он перехватил меч и со всей силы метнул его в дк. Тот легко уклонился, дёрнул рукой и швырнул Тейриса в снег. Тейрис ещё задыхался, когда он уже оказался сверху, одним коленом прижав его руку, другим встав на грудь, а свободной от меча ладонью сдавив второе предплечье.
— Ты не имеешь представления о том, что мы такое, — прохрипел рыцарь, наклонившись совсем близко. Тейрис, задыхаясь, смотрел в прорези его шлема, оцепенев и не пытаясь вырваться. — Ты не знаешь, кто мы и в какой мы власти. Как силён твой Свет, если смог вырвать проклятого из неё?
Тейрис закашлялся, но рыцарь ещё сильнее навалился на него, вдавливая в снег.
— Твоя ненависть — ничто по сравнению с моей, — тихо и яростно сказал он.
“В них есть какая-то красота, — говорил когда-то Лэйр. — Ты тоже видишь, правда? Интересно, что движет ими?”
“Ненависть?” — предположил тогда Тейрис.
“Возможно, — пожал плечами Лэйр. — И вот они стоят перед нами, как львы перед агнцами, и им не ведом страх… Что они чувствуют?”
Тейрис чувствовал ледяное дыхание и такую тяжесть в груди, словно вся армия мёртвых придавила его к земле. Рыцарь смерти смотрел на него, и он ощущал его ярость, его ненависть и отчаяние, такое же сильное, как его собственное.
— Почему? — неожиданно сам для себя просипел Тейрис. — Почему ты убил его?