Ланчбокс (Индия)
Торопливо расстегнув молнию, Хлоя достала из сумки металлическую пирамиду судка. Одну за другой вытащила непривычно легкие миски. Пусто. Вылизано дочиста. И еще записка. Написано тем же крупный уверенным почерком.
- Ну что там? - раздался привычный голос с небес. Соседка сверху ждала продолжения вчерашней истории не меньше, чем сама Хлоя.
- Пишет, что немного недосолила, - разочарованно протянула женщина, пробежав глазами измятый листок с липкими пятнами от утреннего карри. - И еще, что никогда не любил овощи в уксусе. Но ради меня все съел.
- Ишь какой. Его кормят, а он еще и придирается. Ну-ка, подожди минутку.
Сверху на тонкой бечеве спустилась корзинка. На белом полотенце угрожающе краснели два стручка жгучего перца. - Добавь-ка это ему завтра. Тогда и посмотрим, что он скажет...
Наедине с богами: два мира (дорама, полнометражный)
- Мама, мама, это я… Открой же глаза.
Она еще больше состарилась за эти дни. Еще бы: потерять обоих сыновей сразу, одного за другим. Морщины на щеках и в уголках губ стали еще глубже, и вкупе ее вечно виноватым взглядом мама еще больше стала похожа на черепашку, робко выглядывающую в мир из складок своего убежища.
- Мама, не волнуйся. Видишь, это я. Я стал судьей, как и хотел.
Она узнала. Узнала своего сыночка. В судейской мантии, пышущий здоровьем, с довольной улыбкой на лице. Пусть и во сне, но она все-таки дождалась этого дня. Слезы радости покатились у нее по щекам, глаза засияли. Протянув руку, она погладила его по щеке.
- Сынок… какой же ты…красивый.
Ее голос… Джа Хон никогда не слышал его, даже представить себе не мог, каким он может быть. Все общение между ними сводилось к обмену знаками. А теперь… Ради этого стоило пройти через семь кругов ада, рискнуть жизнью в кровавом лесу, зависнуть на краю бездонного водопада и едва не замерзнуть в ледяной пустыне безразличия.
Мама, мама… Подожди, Джа Хон еще вернется к тебе. Стражи не врут, он получит свое перевоплощение и еще успеет застать тебя в той, земной жизни.
Легенда о Жуи
- Откройте лицо, госпожа.
Ипархан помедлила. Казалось, белоснежная вуаль была ее последней защитой, укрытием, в котором она надеялась пережить ненавистный прием.
Жены и наложницы невольно выдохнули, когда их взору открылась непривычная красота восточной красавицы. От природы яркие губы и тонкие черты лица, соболиные брови и невыразимо глубокие темные глаза под густой сенью ресниц – даже император на миг замер, и рука его непроизвольно сжалась, заставив побелеть кожу под нефритовым перстнем-оберегом.
- Я слышала, ваше племя славится своими танцами, – поспешила нарушить неловкое молчание вдовствующая императрица. – Не порадуете ли нас?
Принцесса надменно подняла подбородок, но отказать не осмелилась. Там, за тысячи миль, на милость императорских войск остался ее народ. Ради их будущего блага, сегодня ей предстояло вытерпеть это унижение. Последний, лебединый танец – в память о погибшем женихе…
Демонстративно отвернувшись, она подняла тонкие руки. Ей не нужна была музыка – серебряные запястья звенели в такт ее движений, тончайший шелк пел, лаская ее фигуру. Весенний ветер закружил ее, заставив гостей почувствовать цветущее дыхание сливы. Изящные движения, завораживающие, пленительные – таким не обучают при дворе. Пока остальные завороженно наблюдали за колдовским танцем, Жуи украдкой взглянула на императора. Его взгляд… С самой первой встречи он никогда не смотрел на нее так. Сидящая рядом мать что-то говорила ему, но он ничего и никого не замечал вокруг – кроме диковинной белой птицы, что кружилась перед ним на расшитых золотом коврах.