Греческим солдатам приходилось воевать в суровых условиях.
– А я не рад, йайа, – ответил Танасис. – Я хочу защищать свою страну. Солдаты показывают, как сильно любят родину. Благослови их Господь.
– Ты еще успеешь это доказать. Я в этом уверена. Все ваши тренировки в ЭОН не пройдут даром.
Успех греческих войск стал поводом для празднования в семье Коралис. Простой ответ «охи»[11] итальянскому послу сделал Метаксаса еще более популярным среди почитателей, и даже те, кто был недоволен его диктатурой, нехотя признали, что он защитил страну от позора.
– За нашу храбрую армию, – сказал Танасис, поднимая бокал.
Тем вечером все четверо детей Коралис надели форму ЭОН. Днем они сходили на парад победы, наполнив гордостью сердце бабушки. Панос произнес тост без энтузиазма, но даже Темис поддалась радостному настрою.
– За нашего генерала! – хором сказали они с Маргаритой с несвойственным им единением.
Отпор итальянцам на албанской границе стал огромной победой, но Метаксас все еще пытался избежать участия в войне.
– Он отклонил предложение Британии направить сюда войска! – сказал Панос. – Почему? Они же защитят нас!
Танасис быстро нашел, что ответить.
– Если в страну войдут войска Черчилля, нам конец, – фыркнул он. – Тогда Гитлер поймет, что мы враги.
Все за столом притихли. Их страна была невероятно уязвима.
Усилились репрессии. Как-то в январе, когда дети вернулись в школу после рождественских каникул, Темис увидела, как жесток правящий режим. Они сидели у Фотини дома, когда на улице появились люди, искавшие коммунистов. Одного парня, ровесника Танасиса, выволокли из ветхого дома на улицу. Когда эти люди проходили мимо, девочки смотрели через щелку и дрожали от страха. Темис заметила, что лицо парня в крови, но его быстро затолкали в фургон.
Неделю спустя девочки снова услышали крики на улице и громкий стук у соседней двери. Кирия Каранидис наказала им спрятаться под кроватью в случае, если придет полиция. Подруги так и сделали, зажав уши руками, чтобы отгородиться от звуков.
В конце января произошло то, чего никто не ожидал. Генерал Метаксас умер.
– Сепсис, – без сожаления заявил Панос.
Он прочел об этом в газете. Реакция была разной, особенно в семье Коралис.
Темис ощутила прилив оптимизма. Возможно, смерть диктатора означала возвращение других политических партий и конец преследования коммунистов, свидетелем которого она недавно стала.
Танасис и Маргарита бурно скорбели по Метаксасу. К этому времени в ЭОН насчитывалось более миллиона участников, и многие ощущали, что лишились краеугольного камня своих убеждений. Темис же не чувствовала ничего. А Панос и того меньше.
– Подожди, – сказала Маргарита Паносу. – Ты еще будешь скучать по Метаксасу. Ты не одобрял его политики, но будешь жалеть, что его нет.
Панос в открытую наслаждался спорами с братом и сестрой, но Темис изо всех сил избегала стычек, особенно со своей язвительной сестрой. Панос знал, что младшая сестра настроена так же, как и он.
– Слушай, Темис, – сказал Панос, когда они были вдвоем, – даже если нам нельзя в открытую выражать наши взгляды, это не значит, что они неверные. Возможно, от этого они еще более правильные.
Таким образом, держа мысли при себе, Панос и Темис не оплакивали смерть диктатора. Они надеялись, что настанут лучшие времена, когда восстановятся гражданские свободы.
Но этим надеждам не суждено было сбыться. За несколько месяцев все без исключения греки лишились свобод, какие бы взгляды они ни разделяли: левые или правые, центристские, монархические или республиканские.
В конечном счете ни греческие войска, ни британские, прибывшие по приглашению преемника Метаксаса, Александроса Коризиса, не смогли предотвратить вторжения немцев. В начале апреля нацисты начали марш по стране.
Глава 5
Следующие несколько лет по радио передавали музыку и сказки, а также новости, хорошие и плохие. 9 апреля 1941 года пришло сообщение, которое все ждали со страхом. Немецкие войска достигли Фессалоник.
Даже в тот день, когда семья собралась за столом, включив радио на полную громкость, Танасис утверждал, что как союзники немцы лучше британцев.
– Уверен, мы все еще увидим немцев в новом свете, – сказал он тоном главы семейства.
Он подкреплял свою точку зрения фактами. Незадолго до вторжения в Берлине выступил по радио Геббельс: «Мы сражаемся на греческой земле не против греческого народа, но против главного врага, – сказал он. – Наш заклятый враг – Англия».