Выбрать главу

– Эй! – прокричал он среди всеобщего гомона. – Что стряслось?

Мужчина повернулся:

– Дом. Он рухнул. Прямо у нас на глазах. Просто рассыпался.

Бабушка множество раз говорила отцу, что дом «рухнет им на голову». Дети слышали это и все время жили, уклоняясь от дождевых капель, или просыпались, когда с потолка падали куски штукатурки. Их йайа оказалась права.

– Наша мать… – со слезами на глазах проговорила Маргарита. – Где она?

– И малышка, – добавил Панос. Все так называли Темис, хотя ей исполнилось четыре. – I mikri? Малышка?

– Мы их найдем, – будучи старшим братом, твердо сказал Танасис.

Больше ничего любопытного не происходило, и толпа стала расходиться, давая детям возможность взглянуть на последствия. Все трое стояли с вытаращенными глазами и пялились на бесформенную гору сломанной мебели и вещей. На земле оказалось содержимое трех этажей. Из-под обломков торчала всякая всячина: подарки отца – яркие штрихи, видимые даже среди хаоса, любимая кукла Маргариты, рваные книги, упавший на бок кухонный шкаф с вывалившимися оттуда кастрюлями и сковородками.

Соседка заметила детей, прижавшихся друг к дружке, и подошла к ним. Все трое тихо всхлипывали.

– Ваша мать в безопасности, – сказала женщина. – И малышка Темис. Обе целы и невредимы. Смотрите, вон они там.

Чуть дальше по дороге они увидели женскую фигуру и с трудом признали в ней мать. Ее светло-каштановые волосы побелели от пыли. Одежда Элефтерии Коралис покрылась штукатуркой и намокла от начавшегося дождя. Она все еще обнимала Темис, когда подбежали трое других детей, зовя мать.

С кувшином воды к ним подошла соседка, но, похоже, никто не собирался предложить помощь. Сочувствие ограничивалось взволнованными взглядами. Дети стояли в обнимку, оглядываясь на развалины, а расстроенная мать отвернулась, очевидно не в силах смотреть туда.

Они долго стояли неподвижно, пока дождь не перешел в ливень. Когда промокли куртки, стало ясно, что тут оставаться нельзя. На Темис было лишь тонкое платьице.

– Мне холодно, – задрожала она. – Очень холодно.

– Мы найдем, куда пойти, – пообещала мать.

В эту секунду, словно по невидимому сигналу, явилась бабушка. Еще никогда Элефтерия Коралис не испытывала такой ненависти к своей пэтэра́: ведь им ничего не оставалось, как положиться на благосклонность свекрови.

Через час семья устроилась у бабушки – в квартире дома, недавно построенного в Патисии.

Уверенность свекрови в своей правоте задевала Элефтерию даже больше, когда пожилая дама молчала. Ее поведение говорило само за себя. Семья лишилась всех вещей, дети нуждались в крыше над головой, но выбора у них не было.

На следующий день Элефтерия вернулась на улицу Антигонис, чтобы оценить ущерб.

Все изысканные предметы интерьера, которыми так гордились ее родители, погибли безвозвратно. Кругом валялись фрагменты наборного паркета и идеально закругленные бордюры, словно кусочки неразгаданной головоломки, но в углу, в целости и сохранности, дерзко стоял обеденный стол из красного дерева. Все, что сохранилось из мебели.

Элефтерия смело перешагнула через осколки стекла, острые края разбитой лепнины и расщепленные доски. Она пробиралась сквозь развалины, пока не нашла то, что искала, и с трудом выудила из-под балки небольшую шкатулку с фамильными драгоценностями. Нельзя оставлять мародерам такое сокровище. Помимо украшений, она хотела найти одежду. Заприметив среди хаоса старый платяной шкаф, она достала несколько вещиц и стряхнула с них пыль. К счастью, это были ее любимые платья.

Несколько недель длились жаркие споры. Элефтерия хотела забрать в новый дом стол, пусть он был велик для тесного пространства квартиры, уступать не желала. Она грозилась даже отвезти детей к двоюродной тетке или другим родственникам в Лариссе. Кирия Коралис нехотя сдалась, и на следующий день стол достали из руин, транспортировали на новое место и спрятали под несколькими слоями кружева, скрывшими изящно загнутые ножки.

– Но больше я ничего не разрешу сюда забирать, – проворчала старушка, когда из квартиры вынесли ее небольшой стол.

Невестка притворилась, что не расслышала.

Район Патисии, где жила бабушка, находился в отдалении от центра города, но она часто повторяла детям: «Здесь столько деревьев! И столько зеленых уголков для игры и отдыха». Подчеркивая достоинства района, она скрыто критиковала тот, где они жили раньше.

Вскоре дети привыкли к новому дому. Им нравилось играть с другими ребятами на площади, они забирались на крышу, где бабушка развешивала белье, бегали меж простыней, играя в прятки, резвились, носились вверх-вниз по каменной лестнице, следили за женщиной с первого этажа, которая выходила погулять с собачкой.