«А ну заткнись, паскуда!» — взорвался я и вызвал на связь складской интеллект.
— Слушаю Вас, господин прапорщик, — мгновенно откликается тот.
— Эй, железяка! Готовь свою мусорную свалку к обороне!
— Есть угроза хранилищам, господин прапорщик?
— Раз я уже трижды пожалел, что умотал с Земли, значит, угроза есть. И еще какая!
— Мои объективы сообщают о деструктивных процессах на станции. Но, кроме расконсервации роботов противопожарной охраны и выдвижения дополнительных плит на крышу, других мер произвести невозможно.
— Думай сама, железяка. В конце концов — это и в твоих интересах. Если мы с тобой окочуримся, уже не возродимся.
— У меня есть неуничтожимый «черный ящик» с памятью, — похвалился интеллект склада.
— Шролл и его запросто сожрет.
— По моим данным, идет исчезновение только органической субстанции.
— Ну-ну, надежды, как говорится, юношей питают… В общем, пока заглохни и дай мне подумать.
— Как Вам будет угодно, господин прапорщик.
А прапорщику угодно было предаться воспоминаниям, как и всякому другому порядочному человеку, услышавшему шаги неотвратимо приближающейся смерти.
Я вспоминал те места, где родился и вырос. Вспоминал, естественно, только хорошее.
Детство. Яблоневый сад деда, где летали пчелы и висели качели. Летние воскресные семейные чаепития на дачной веранде.
Юность. Школьные учителя, друзья и подруги. Первую любовь…
Вдруг, совершенно неожиданно в мои воспоминания вторглись совершенно чуждые моей памяти картины.
Я узрел хаос космической битвы. Только сражались в ней не боевые корабли, а существа иного порядка. Легионы одних ангелов бросались на другие легионы. И крылатые существа беспощадно рвали на части друг друга…
Меня охватила злость. Чертовы глюки! Тут падение форпоста человеческой цивилизации происходит, а они меня, несчастного, доканывают, как самого распоследнего наркомана.
Как говаривал режиссер златкиного драмкружка… Вильфрандом, по-моему, его зовут… Как же он говаривал-то? А-а, вспомнил! Говаривал он так: «В пьесе вся суть — в ремарках!»
Интересно, какие ремарки настоящий бы драматург сварганил бы к моим бзикам? Наверное, чего-нибудь вроде: «Главный герой стоит столбом среди сцены, ошарашено хлопая глазами и разинув до неприличия рот, и в упор не видит падающий на него мешок с мукой». Или, допустим: «Главный герой растерянно озирается по сторонам и чего-то ищет на голом полу сцены».
«М-да, целую психопатологическую книжицу можно накатать про мои кошмары, — подумал я. — И не одну. Да обо мне сотни докторишек могут диссертации написать».
«Сеня, докторишки твои — пошлая дешевка. А вот ты сам — настоящий уникум, каковой и послужит моим целям и твоему спасению», — раздался в моей голове голос Князя Тьмы.
Не успел я обругать его последними словами, как меня накрыло еще одним видением.
Колонна израненных ангелов медленно спускались по лестнице, окутанной густым желто-серым дымом. Ангелы поют тоскливую песню и несут на длинном щите сияющий ровным голубым светом труп ангела с короной на голове…
«Под звуки похоронного марша по сцене медленно движется траурная процессия, сопровождаемая друзьями, коллегами и родственниками усопшего, — прокомментировал я увиденное, стараясь иронией побороть охвативший меня бред».
И наконец — последнее видение.
Пейзаж знакомый — планета Кобо. Беломор. Лес по его берегам. И я… Я?! Да, вроде я. Но почему такой голодный и ненавидящий все живое?!
Не, не могу я так искренне ненавидеть все живое. Неужели мой разум попал в киборга? Но киборг содержит в себе частицы живого организма и тоже по природе своей не может питать такой ненависти к органике.
Впрочем, дольше размышлять на эту тему я не мог, поскольку полностью слился разумом с сознанием этого страшного чудовища и потерял возможность критически мыслить. Зато обрел возможность знать обо всем, что оно делает.
А оно тем временем пожирало водоросли из глубин Беломора и все живое вдоль него. Оно наслаждалось пожирая красные ягоды с деревьев, нависающих своими кронами над берегами канала. Поедало и сами деревья. И корни их. И даже — почву под ними. Кошмар!
Все живое, что могло бегать, прыгать, ползти, скакать, плыть и летать, пыталось спастись от ненасытного обжоры, но тот был быстрее.
«Это в чью же дурную башку меня засунуло?» — изумился я, получив свой разум обратно.
Но я лукавил перед собой, скрывает от себя единственно верный ответ: мой разум каким-то невероятным образом объединился с сознанием беспощадного убийцы — Шролла, который, не удовлетворившись расправой над «Апельсиновкой», сейчас поедает все живое на планете.
После некоторой внутренней борьбы я все-таки признался себе: «Не надо себе врать — я побывал в Шролле».
Да, братцы, вот это я вам скажу зверь… Зверюга! Зверище! Пощады от такого не дождешься.
«И как же мне одолеть его? — подумал я. — Ждать помощи? Пока прилетит помощь от меня и косточек не останется… Но как я смог пролезть в мозги этого чудища? Никогда за собой таких способностей не замечал».
А тут ко всему прочему в голове у меня раздалось: «И примешь в себя способности необычные от сошедшего на тебя Святого Духа».
«Чтоб ты сдох, подлый Сатана! — ругнул я невидимого мне оратора, терроризирующего цитатами мою башку. — Тебя, суфлерской морды, мне еще только не хватало».
Глава 5. Всем! Всем! Всем!
Несколько минут я пребывал в состоянии задумчивости и подавленности. Откровенно говоря, братцы, я был растерян, напуган и не знал, что предпринять.
«Слушай, Сеня, — обратился тогда я к самому себе. — Кончай-ка, брат, дурака валять. Под фанфары загреметь — нынче раз плюнуть. Уж за этой зверюгой не заржавеет. Надо оборону организовывать. План военных действий придумать. Мобилизовать складских роботов. Словом — надо оказать врагу достойное сопротивление. Русские не сдаются!»
Я вспомнил о героях телесериалов, в одиночку спасающих Галактику от всякого зла. Вылез из-за компьютерного терминала. И решительным шагом направился к расположенному этажом ниже хранилищу оружия.
Однако попасть туда сразу мне не удалось.
Интеллект Утюга, несмотря на все мои яростные вопли, упрямо отказывался отпирать огромную бронированную дверь, за которой находится оружие.
— Ты предатель, железяка, я тебя презираю, — произнес я и присел на корточки.
Несколько десятков секунд я раздумывал о том, что же мне теперь делать. На ум ничего более умного не пришло, как попытаться с помощью лома взломать внешнее запорное устройство двери.
И попытался. Увы, затея провалилась, несмотря на огромное количество сил, отданных мной для ее реализации.
«Здесь не прорваться», — понял я, ощущая, как трясутся от усталости руки.
Я бросил опостылевший лом на пол. Перевел дух. И, тревожно вслушиваясь в воцарившуюся вокруг тишину, стал разглядывать пузыри кровавых мозолей на ладонях. Ну а чем еще мне было сейчас заниматься? Не рыдать же, вопя: «Я слишком молод, чтобы умереть!»
Наконец, я оторвался от праздного времяпровождения. И осмотрелся по сторонам, пытаясь решить, стоит ли искать еще где-нибудь хоть что-нибудь, чтобы чем-нибудь противостоять агрессивной твари рыщущей за стенами склада.
Я вытащил из кармана прихваченную из каптерки аптечку. Достал оттуда две капсулы с тонизирующе-успокоительной мазью. И втер ее в виски.
Сразу стало легче. Мозг заработал более четко. И до меня дошла наконец простая мысль: «Прибытие помощи можно ускорить!»
Скорее всего, в диспетчерской Космофлота заметят обрыв связи с «Апельсиновкой». Однако не факт, что из этого сделают правильные выводы и поторопятся со спасательной операцией. Не исключено также, что из штаба станции так и не успели передать сведения о нападении в Центр.