Томочка растерянно посмотрела на меня.
– Ведь ежу же понятно, что десять одинаковых газет никому не надо!
– Знаешь, дорогая, – ответила я, – ты имеешь дело не с ежом, а с представителем мужского пола, поэтому не ропщи. Еж бы точно увидел точки и все понял правильно.
Глава 3
К дому Эдика я подъехала около пяти часов вечера. Мужчина с оригинальной фамилией Малина обитал в самом центре, в одном из узких кривых переулков, которые стекаются к Маросейке. Я оглядела большой серый дом, вскарабкалась на третий этаж и поняла, что любовь Киры ютится в коммуналке. На косяке было несколько звонков, около одного наклеена бумажка «Малина».
Палец нажал на кнопочку, за створкой глухо затренькало: раз, другой, третий. Я переминалась с ноги на ногу, словно застоявшаяся лошадь. Наконец дверь распахнулась, из квартиры пахнуло плесенью.
– Чего тебе? – устало спросила тетка, одетая в мятый ситцевый халат.
– Здравствуйте, – бодро затараторила я, – Эдуард Николаевич Малина тут проживает?
– Ну.
– Он дома?
– Ну.
– Можно с ним поговорить?
Баба почесала грязную голову.
– Ты кто?
– Представитель радиостанции «Волна», – бодро сообщила я, – Эдуард Николаевич наш постоянный слушатель.
– Ну?
– Мы ежедневно проводим викторину, – несло меня на волне лжи, – а за правильные ответы даем подарки. Ясно?
– Ну.
Однако, похоже, эта баба переплюнула даже Людоедку Эллочку, та все же знала побольше слов, нежели одно короткое «ну».
– Эдуард Малина дозвонился к нам в эфир и абсолютно верно сказал, что первым человеком, полетевшим в космос, был Юрий Гагарин.
– Ну?!
– Я привезла ему приз.
– Ну?!
Очень надеясь, что тетка не имеет никакого отношения к радиовещанию и не знает, что сотрудникам радиостанции и в голову не придет раздавать слушателям презенты, да еще самостоятельно развозить их победителям, я выудила из пакета коробку с феном, которую мне на день рождения подарила Лиза Риопова, и воскликнула:
– Вот.
– Давай, – ожила тетка.
– С удовольствием, если вы Эдуард Малина.
– Не, – разочарованно протянула баба, – я Ванда, жена его.
Фен чуть не выпал у меня из рук.
– Ванда! Как вы себя чувствуете?
– Ну… А че?
– Не болеете?
– Тьфу-тьфу, на здоровье не жалуюсь, – охотно сообщила хозяйка, – так дашь фен?
Я почувствовала, как волна злобы поднялась к горлу и мешает дышать. Значит, я не ошиблась. Эдик попросту бабник, ловелас, обманул наивную Кирку. Его Ванда выглядит здоровее многих.
– Нет, – рявкнула я, – зови мужа!
– Эдька, – завопила тетка, – поди сюда! Живо, ханурик безмозглый!
Из душного коридора появилась тщедушная фигурка. От удивления у меня глаза полезли на лоб. Борис, законный супруг Киры, красивый, статный мужчина. Рост у него, наверное, метр восемьдесят пять, спортивная фигура, приятные черты лица. Боря всегда гладко выбрит, пахнет хорошим парфюмом и одет с иголочки. Уж не знаю, какие у него червоточины в душе, но внешний вид всегда безупречен. Эдик же выглядел омерзительно.
Маленький, плюгавенький мужичонка с довольно обширной лысиной. Мелкое личико с нездоровой серой кожей крепко пьющего человека покрывала трехдневная щетина, тощенькое тельце обтягивал так называемый тренировочный костюм: трикотажная вытянутая кофта и брюки, пузырящиеся на коленях. Интересно, где господин Малина раздобыл сей прикид, любимое одеяние советских мужчин семидесятых годов? Вот уж не думала, что подобные «треники» еще сохранились у кого-то в шкафу!
Подойдя вплотную к Ванде, Эдик заискивающе улыбнулся и произнес:
– Ну?
Стало заметно, что у мужика не хватает передних зубов. Я была потрясена. Что же за уникальные сексуальные способности у этой козявки, если Кирка влюбилась в нее? Эдика нельзя даже рядом поставить с Борисом.
– Вы Эдуард Николаевич Малина? – решила я на всякий случай уточнить.
– Ну, – кивнул обмылок.
Однако они с женой сладкая парочка. Представляю их обычную беседу:
– Ну?
– Ну!
– Ну!!!
– Ну???
Вот и поговорили, просто славно, такие небось никогда не ругаются. Нет, не может быть, чтобы Кирка даже посмотрела в сторону этого беззубого идиота.
– Несите паспорт, – приказала я.
– Ну, – тряхнул головой Ромео и юркнул в глубь квартиры.
Пару минут мы с Вандой стояли молча, потом тщедушное создание пришлепало назад и протянуло мне бордовую книжечку. В полной растерянности я перелистала странички и ляпнула:
– А другого Эдуарда Николаевича Малины тут нет?
– Не, – протянула плюгавая личность, – одни мы.
– На всю Москву, – гордо подтвердила Ванда, – меня раз родственник искал. Из Казани приехал, а бумажку с адресом и телефоном потерял. Так по справке мигом нашел. Других Малина нет. Вот какая фамилия знаменитая!
– Это моя фамилия знаменитая, – Эдуард решил поставить супругу на место, – а твоя, девичья, проще некуда, Петрова. Кабы не я, не стать бы тебе вовек Малиной!
Ванда скривилась.
– Ясное дело, другие мужики деньгами гордятся, машинами. Вон петька Рюмин шубу жене купил. Ну а тебе только о фамилии и говорить! Слышь, отдавай фен, наш он получается.
Последняя фраза явно относилась ко мне.
– А за что нам подарок? – удивился Эдуард.
Ванда зыркнула на мужа.
– Ты вроде отличился, на вопрос ответил.
– Какой?
– Про этого, космонавта.
– Что? – вытаращился Эдик. – Никто меня и не спрашивал.
– Вы его жена? – Я быстро попыталась перевести разговор на другую тему.
– Законная, – кивнула баба.
– Свой паспорт принесите и свидетельство о браке.
– Зачем?
– Условие такое, фен отдают семейной паре с официально зарегистрированными отношениями.
Ванда начала жевать нижнюю губу. Я насторожилась, сейчас она совершенно логично спросит: «С какой стати тащить кучу документов? В паспорте у мужа штамп стоит».
Но Ванда вдруг кивнула и молча ушла. Я бросилась к огрызку.
– Отдавай квитанцию!
– Какую? – вздрогнул сморчок.
– Ломбардную, на ожерелье.
– Чего?
– Послушай, сейчас твоя крокодилица вернется.
– Кто?
– Ванда.
– Ну?
– Хватит выдрючиваться, меня Кира Нифонтова прислала.
– Кто?
– Любовь твоя! Немедленно принеси квиток!
– Психованная, да? – жалобно спросил Эдуард. – То про космонавтов вопишь, то фен под нос суешь, теперь новую придурь несешь. Че хочешь-то?
Я схватила его за плечи и встряхнула.
– Волоки квиток, живо. У Кирки никаких претензий к тебе нет, она сама брюлики выкупит. Шевелись, убогий!
– Ванда! – заорал мужичонка с такой силой, что на люстре в прихожей зазвякали висюльки.
Жена мгновенно явилась на зов.
– Ну?
– Она меня обижает, – по-детски протянул Эдик, – во, пристает, квитанцию требует, хочет, чтобы я в какой-то ломбард пошел…
Ванда уперла кулаки в то место, где у нормальных женщин изредка случается талия.
– Ну? Че надо…
Внезапно мне стало душно, закружилась голова, а в душе вдруг поселилась уверенность: все очень, очень плохо.
– Можно пройти к вам на кухню, – прошептала я, – сейчас все объясню.
Ванда окинула взглядом мою фигуру.
– Ну, топай, – разрешила она, – ща разбираться станем.
Около часа я растолковывала парочке суть дела. Наконец Ванда всплеснула руками:
– Ну и ну!
– Ну! – подхватил Эдуард. – Ваще, блин!
– Не он это, – категорично заявила жена.
Я вздохнула:
– Да я уже поняла.
– Точно не он, – продолжала Ванда, – вот кабы ты сказала, что Эдька нажрался и бухой в городе на тротуаре насрал, тут я и сомневаться не стану. Как на грудь примет, так и тянет его на подвиги. Но по бабам, не! Не шляется! Он импотент!
– Точняк, – без всякой обиды подхватил Малина. – Давно в тираж вышел! Вот раньше…
– И раньше ты плохой был, – безжалостно припечатала жена.
Эдик сник:
– Ну… ну… ну…
– Какие у вас претензии? – прищурилась Ванда.
– Никаких, – серьезно ответила я, – попробуйте вспомнить, кто мог взять у Эдуарда паспорт?