Я плакала и молилась. Боялась закрыть глаза хоть на минутку. Панику с трудом удавалось сдерживать. Хотелось выть от бессилия.
Когда кризис миновал, стало полегче. Мила понемногу стала просить кушать, легкий румянец вновь вернулся на щечки. Кошмар постепенно отступал.
Лечение прошло успешно и нас выписали. Мы возвращались домой, где нас уже заждались Никита с Ильюшкой. Да и мама наверняка уже не могла дождаться, когда сможет сбежать от нас.
Едва я вошла в дом и успела перецеловать своих малышей, как встретила угрюмый и полный укоризны взгляд матери. Незаметно вздохнула, понимая, что теперь мне уже отвертеться и придется все выслушать сполна.
Прошла на кухню и поставила чайник. Вот тогда мать и прочитала мне такую нотацию, от которой завяли уши. Она припомнила мне каждое слово, сказанное ими в прошлом. О том, что они предупреждали меня, но я уперлась и не желала слушать. И что теперь мне это вышло боком.
Она уехала, а у меня до сих пор стоял ее голос в ушах: сама виновата. Он как на повторе, звучал снова и снова. Заставляя меня думать и вспоминать. Искать себе оправдание и задумываться о том, что мать была права.
Я виновата. В том, что полюбила человека и родила от него детей. Но виновата ли я в том, что он предал меня и детей? Есть ли в этом моя вина?
Через пару дней я снова попробовала связаться с Антоном.
Да, я смогла ему дозвониться. Но совсем не была готова к тому, что он скажет, что хочет пожить для себя, не обременяя семейным бытом и детьми. Просил, больше не звонить ему и не пытаться давить на жалость. Обещал переводить деньги на карту, а сам исчез.
Это я то давила на жалость?!
Разозлилась. Сильно. Эмоции просто переполняли меня. Хотелось найти его и плюнуть в некогда любимое лицо.
Но толку от моих попыток не было. Он просто исчез. Сменил номер телефона. Бросил меня с детьми, вычеркнув нас из своей жизни.
Вот тогда и начался черный период жизни. Предательство мужа сильно ударило по мне. Я не знала что теперь делать. Казалось, выхода просто нет.
Денег не хватало ни на что. Те копейки, что были на карте, ушли за оплату садика и немного на еду. А еще близился срок аренды. Я просто не знала, что делать и как быть.
Немного успокоившись, вспомнила о свободной вакансии, про которую говорила подруга, и решила попробовать. Позвонила, и очень обрадовалась, когда мне предложили подойти.
Сходила на собеседование, очень надеясь, что все получится.
Мне повезло. На работу взяли, хоть и не на полный день, но все же лучше, чем ничего. К тому, теперь я буду числиться постоянным сотрудником, а следовательно, у меня будет начисляться трудовой стаж.
Зарплата была выше, чем я получала до этого. Это тоже было плюсом.
Через неделю дали аванс, потому что Лена попросила за меня. Я была благодарна подруге.
Так я смогла оплатить квартиру и купить немного еды.
Оставалось решить, что теперь делать с неверным мужем.
3
— Ты на развод подала? — Лена как всегда, была очень прямолинейна. Мы сидели в столовой и обедали. Ну как обедали, я просто делала вид, что ем, иначе подруга с меня не слезет, пока не запихает в меня хотя бы ложку.
Прошло уже три месяца. А я все еще пребываю в каком-то странном оцепенении. Все жду, когда этот кошмар закончится, и я проснусь. Но ничего не выходит.
От стресса я сильно похудела. Появились синяки под глазами. Одежда болталась как на вешалке.
Антон словно растворился в воздухе. Где только я его не искала. Все бес толку.
Никаких обещанных денег он не отправлял.
Я справлялась как могла. Но денег все равно хватало только на самое необходимое.
Иногда родители заезжали и привозили продуктов и сладостей малышам, а я после этого чувствовала себя еще хуже. Долго плакала ночами в подушку.
— Ален, ты меня вообще слышала? — Лена сердито поджимает губы.
— Нет еще — бормочу, а у самой стойкое желание начать оправдываться.
— Чего ждешь? У моря погоды? Очнись, тебе детей растить. Одной! Завтра же пойдем писать заявление на развод. Пусть он хоть алименты платит.
Подруга сердится. А я чувствую себя бесхребетной дурой.
Ну правда, сколько можно ждать чуда? Не вернется он. А детей растить надо.
Смаргиваю набежавшие слезы и пытаюсь улыбнуться:
— Хорошо. Завтра схожу.
— Э, нет, милая. Знаю я тебя. Завтра сама отведу тебя под белы рученьки. И давай же, в себя приходи. На одном мудаке свет клином не сошелся.
— То есть, меня где — то ждет еще один мудак? — пытаюсь шутить, но выходит плохо.