Когда процессия жрецов сделала последний круг, Амени подал Пентауру знак следовать за ним. Когда молодой жрец вошел за верховным жрецом в келью с толстыми стенами и всего двумя скамьями по обе стороны от двери, сердце его забилось с удвоенной силой. Здесь обсуждают дела государства, сюда приходит сам фараон. Только нынче колесница Божественного покинула храм одной из первых.
Амени взглядом указал на скамью. Пентаур сел. Взгляд учителя недобро сиял в темноте. Впервые Амени пригласил его к себе после ночной церемонии. Объяснение тому было одно — Пентаур допустил оплошность и расстроил фараона, который оставил позади всю свиту. Быть может, в этот самый момент Его Святейшество ведет возмущенную беседу со своим братом Сети, бессменным возницей фараона, и в другой свой приход в эту самую келью, вспомнит в беседе с Амени о нерадивости его жрецов.
Пентаур принялся перебирать в памяти слова молитв, которые читал. Он надеялся на память, потому что владевшие им мысли были далеки от благочестивых молитв к мудрому Пта.
— Я видел, как ты смотрел на нее, — нарушил тишину шепот Амени.
Пентаур побледнел. Глупо отрицать очевидное, когда даже мимолетной улыбки не утаить от всевидящего ока наставника. Верховный жрец неспроста не зажег ни одного светильника. Ему достаточно было видеть глаза ученика.
— Если бы ты не был мне так дорог, Пентаур, я бы не завел этот разговор. И взамен моей заботы я требую откровенности.
Не поднимая глаз на учителя, молодой жрец прошептал:
— Ты ведь все видел, святой отец.
— Я видел в твоих глазах только похоть.
— Нет! Это не правда!
Пентаур утратил последнее спокойствие и, вскочив со скамьи, зашагал по скромной келье взад-вперед. Шаги гулко отзывались в тишине, но верховный жрец уселся на скамью и не спешил с продолжением, и когда наконец произнес "Я знаю", на глазах Пентаура уже блестели слезы.
— Я знаю, знаю… Иначе б не беспокоился, ведь ты молодой мужчина, и ни один вельможа не поверит, что такой красавец к тридцати годам остался девственен. Подойди ко мне.
Пентаур сделал шаг к скамье, и Амени чуть ли не силой усадил ученика подле себя.
— К сожалению, в рядах наших жрецов не так уж и много благочестия, и ты всегда был оплотом моих надежд. Ты, как я, исто служишь богам. Твое чело с ранних лет отмечено печатью мудрости, и ты сможешь многократно приумножить свои знания, если не променяешь дар богов на женщину. Я прекрасно знаю, как тяжело смирить плоть в юности и как напрасно пытаемся мы разбудить ее в зрелые годы, когда нам дозволено жениться. Я познал боль и скорбь. Я, как и ты, обливался потом при виде тел танцовщиц, но Пта и Хатор укрепили мой дух, смирили плоть, и я достиг тех высот, на которых желаю видеть тебя.
— Дело не только в моей плоти, святой отец, — Пентаур вдруг почувствовал непреодолимое желание припасть к груди учителя, но не смел протянуть даже руки в стенах храма, где не прощают служителям слабости. Однако Амени сам притянул голову ученика к покрывающей плечо шкуре. — Я не чувствую физического влечения к другим женщинам, — шептал Пентаур, — хотя каких только красавиц не встретишь в нашем храме. Меня манит лишь она одна. Но я и люблю ее, люблю так чисто, как любят нас боги, — добавил он быстро.
— Я в этом и не сомневаюсь, сын мой. Нен-Нуфер выросла на твоих руках, и ты полюбил ее, как любят дочь, но ты ей не отец, и твое тело знает это. Но не мани даже тебя ее тело, как любому отцу, тебе тяжело будет отдать ее, но боги не оставляют нам выбора. Пришло ее время.
Пентаур вздрогнул и взглянул с испугом на верховного жреца.
— Я не понимаю тебя, святой отец?
— Она переедет в мой дом, и там, возможно, к ней кто-нибудь посватается. Я понимаю, что шансы не велики. И все же моя жена уверена, что ради ее красоты кто-то забудет, что она найдена в реке.
Пентаур отодвинулся на самый край скамьи и уставился в пустой пол.
Амени поднялся, но успел опустить на плечо ученика руку, чтобы Пентаур не последовал его примеру.
— Ей уже пятнадцать, и моя жена второй год настоятельно рекомендует выдать ее замуж, — он еще сильнее надавил на плечо ученика. — Пентаур, ты не можешь сохранить Нен-Нуфер для себя. Не можешь. Ей пора становиться матерью, как того желает великая Хатор. А ты, коли пожелаешь, когда придет время, получишь в жены мою младшую дочь. Это будет честь для меня иметь такого зятя.