Сусанна молилась, чтобы вновь отыскать волну туристов для пробежки между машинами, а там уж она как-нибудь самостоятельно добредет до отеля. И ей повезло, кто-то даже нарочно затормозил, и она поспешила улыбнуться любезному водителю, прежде чем проскочить перед следующим автомобилем. Ближе к отелю толпа поредела, но Сусанну все равно оттеснили к машинам, и тут ногу пронзила жуткая боль, и через секунду Сусанна обнаружила себя лежащей на земле. Над ней склонялись чужие люди. Фразы с различимым только "файн" и "окей" смешались в неразборчивый шум. Она безрезультатно пыталась разлепить губы, чтобы произнести что-то членораздельное, но мысли разбежались, и она глупо смотрела в темные глаза. Молодой араб что-то говорил, но она не могла понять, на каком языке он к ней обращается. И вдруг услышала четкую английскую фразу:
— I, ll take care of her. (Я о ней позабочусь.)
Сусанна сначала не могла поверить в ее реальность, но спустя мгновение узнала и голос, и его носителя. Без костюма, но в аккуратной белой рубашке Реза, не глядя на нее, что-то быстро сказал парню по-арабски. Тот схватил валявшийся подле нее велосипед и умчался прочь. За спиной Сусанны послышался английский мат, из которого она поняла, что причиною ее падения стал именно этот велосипед. Руки Резы легли ей на плечи и скользнули по рукам, и Сусанна как-то оказалась на ногах, но вскрикнула, едва ступив на ногу. Реза, не долго думая, подхватил ее на руки, и она едва сдержала новый стон, получив по плечу увесистой сумкой.
Сумка была все та же, из самолета. Сусанна не успела спросить, куда он собрался ее нести. Реза шагнул к входу в отель и после очередного пререкания, на этот раз уже со служащим, передал ему сумку, но не отпустил Сусанну, а та и не противилась, потому что замерла, глядя на побелевшее темное лицо служащего, открывшего сумку. Реза снова заговорил, и служащий, рассыпая извинения направо и налево, протянул сумку хозяину, но тот явно потребовал, чтобы ее донесли до кресла, куда он наконец усадил Сусанну.
Не спрашивая разрешения, Реза опустился перед ней на колени и задрал длинную юбку. Так же твердо, как он сжимал ей в самолете руку, сейчас он сжал лодыжку, только вместо прежнего спокойствия Сусанна почувствовала боль. Он не мог не заметить прикушенной губы, но не произнес и слова, просто стащил балетку и прижал пятку к своей ладони. Сквозь его короткие, но густые волосы вовсе не просматривалась кожа, и Сусанна молилась, чтобы Реза продолжал молчать и не думал поднимать головы, потому что ее уши горели и уже явно подожгли щеки.
— Q'est pas grave, — бросил он скорее себе, нежели ей, хотя она и поняла французскую фразу верно, потому что уже через секунду Реза сообщил по- английски, что с ногой у нее все в порядке, и сейчас она должна попытаться наступить на нее.
На ладони, точно на лодочке, он опустил ее ногу на пол и протянул руку. Могла бы заранее догадаться вытереть ладонь о юбку, а не сушить ее теперь о жар его кожи. Каирец глядел ей прямо в глаза, и она поняла, что до сих пор он ни разу не улыбнулся. Взгляд темных глаз оказался настолько пронзительным, что она поспешила отвернуться к стойке регистрации, но пальцами свободной руки Реза сжал ей подбородок.
— Ты потеряла сознание, и я хочу убедиться, что ты в порядке.
Рука с подбородка скользнула под волосы и застыла на затылке. Сусанна не чувствовала там боли, и ей казалось, что ударилась она виском, хотя, может, это просто сейчас кровь ударила в голову, перекрывая всякие сенсоры, кроме одного, сжавшего пустой желудок.
— Как понимаю, ты одна, — его руки уже висели вдоль тела, и он даже отступил от Сусанны на один шаг. — Надо чтобы кто-то понаблюдал за тобой сейчас и отвез к врачу, если ты почувствуешь себя плохо. Как понимаю, — он выдержал театральную паузу. — Это могу сделать только я.
Сусанна проглотила заполнившие рот слюни, но так ничего и не сказала в ответ, но, похоже, Резу молчание девушки более чем устраивало. Он уже говорил с портье, протягивая визитку.
— Если тебя вдруг станут искать, будут знать где… Или… — Реза вновь театрально замолчал. — Вернее будет сказать — с кем. Потому что я и сам еще не знаю, где мы будем ужинать.
Сусанна уже сунула мокрую ногу в балетку, пытаясь составить фразу, которая будет звучать отказом, но не обидит каирца в случае, если он проявляет всего лишь заботу.
— Только для начала мы пойдем в музей, — продолжил он за секунду до того, как она попыталась открыть рот. — Как понимаю, именно оттуда ты и шла, когда я увидел тебя. Надо было окликнуть и помочь перейти улицу, но я, к сожалению, забыл твое имя, а кричать Нен-Нуфер было бы слишком глупо…