— Да, но теперь ты это… больше чувствуешь, и они все глазели на тебя. Что-то изменилось с тех пор, как эти двое стали преследовать меня. — Она даже не пыталась скрыть волнение и страх в голосе. Если он теперь знает о них, то заслуживает всей правды, какой бы страшной она ни была.
Он насыпал заварку и снова встал перед ней. Она обвила его руками.
— Извини, что меня не было там раньше, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе.
Она молчала, не зная, что сказать. Если она расскажет ему обо всех вещах, которые видела в течение этих лет, он станет волноваться еще больше. Если она позволит себе думать о том, что могло случиться в парке, то просто спятит. Она не хотела думать о том, почему они напали на нее.
Наконец, она отстранилась, рассказала Сету, о чем говорили фейри в библиотеке, и быстро спросила:
— Что ты об этом думаешь?
Он накрутил на палец ее длинный локон и посмотрел ей в глаза:
— О кольце в языке?
— О комментариях фейри, — краснея, поправила она и скользнула вперед, будто хотела отойти от стойки. — Кажется, они знают, о чем говорят. Если бы ты мог, то увидел бы, что некоторые из них похожи на Рианну. Хотя некоторые по-настоящему плоские, и, м-м, Сет…
— М-м?
Вместо того, чтобы отодвинуться и дать ей пройти в комнату, он шагнул еще ближе, и его ноги коснулись ее коленей.
— Ты должен отойти, если мне придется побыстрее сваливать отсюда.
Она не дышала, что совсем на нее не похоже, но это было намного приятнее всех тех волнений, которых она так старалась избежать, намного лучше, чем думать о том, чего ей удалось избежать, и о том, как фейри спасла ее, и о том, как они смотрели на Сета.
Сет никак не отреагировал на ее слова.
Она не пыталась отодвинуть его или оттолкнуть. Хотя и могла. Она снова спросила:
— Так что ты думаешь?
Его бровь приподнялась, и он посмотрел на нее так, как смотрел всегда:
— Пирсинга никогда не бывает много.
Эйслинн шагнула в сторону от него, чтобы освободить ноги. В этот момент она думала о нем так, как не должна, не могла думать.
— Это…
— Что?
Он не придвинулся ближе. Он мог дразнить, флиртовать, но никогда не давил на нее. Это был бы только ее выбор. В мире, где она могла выбирать так мало, это ощущение было чудесным.
— Это не то, что я имела в виду.
Она вспыхнула и почувствовала, что флиртовать сейчас в ответ было бы просто глупо. Нельзя позволять себе заходить так далеко. Одна ночь с ним испортит их дружбу. У нее наверняка просто стресс от пережитого сегодня.
Она резко отстранилась:
— Обещай, что расскажешь мне, если что-то случится, пока меня не будет рядом. — Он шагнул назад, освобождая ей проход в комнату. Она проскользнула мимо него на внезапно ослабевших ногах. — Мне не нравится, что фейри уделяют тебе так много внимания.
Он налил им по чашке чая и открыл коробку песочного печенья. Затем надел очки и вытащил целую кипу ксерокопий и книг.
Она взяла свою чашку и последовала за ним к дивану, радуясь тому, что снова твердо стоит на ногах.
Он принялся разбирать свои бумаги, его колено коснулось ее ноги.
Да уж, рада, да не очень.
— Один из способов защитить себя — железо и сталь, хотя это ты уже знаешь. — Он указал рукой на стены своего дома. — Мне нравится, что я сплю в безопасном месте. Но все же я собираюсь зайти в «Прокол», чтобы заменить титановые кольца стальными. — Он замолчал и взглянул на нее. — Я знаю, ты думаешь, что кольцо в языке — хорошая мысль. Я могу сделать это.
Он смотрел на нее, словно ждал, что она скажет.
Но она молчала, краснея еще больше. Он дразнит меня, чтобы отвлечь. Что ж, это сработало. Даже очень хорошо . Она прикусила губу и отвела взгляд.
— Итак, скорее всего полезной может быть и «священная символика» — крест, особенно железный, святая вода. — Он отложил ксерокопию и взял книгу, абзацы в которой были отмечены яркими разноцветными стикерами.[6] Он просмотрел их, подводя итоги. — Можно бросать в них кладбищенскую землю. Хлеб и соль тоже хорошие «защитники». Вот только я не знаю, что с ними делать. Бросать в них, как землю?
Эйслинн встала и принялась ходить туда-сюда.
Он взглянул на нее и снова вернулся к помеченным абзацам.
— Чтобы скрыться от них, выверните свою одежду наизнанку. Это собьет их с толку, заставит думать, что вы кто-то другой. Цветы и травы действуют как «противоядия»: четырехлистный клевер, зверобой, красная вербена помогут вам видеть сквозь «иллюзию».
Он отложил книгу и съел печенье, выжидающе глядя на нее.
Эйслинн снова плюхнулась на диван, но дальше от него, чем обычно.
— Даже не представляю себе, как я все время могу ходить по городу в одежде шиворот-навыворот или швырять в них хлеб. Что я должна делать? Повсюду таскать с собой рогалики и пончики?
— Лучше соль. — Он отложил и эти листы, встал, выдвинул ящик пластикового буфета в углу и вытащил несколько пакетиков соли. — Вот. Самое простое решение. Держи это всегда при себе. — Он бросил ей несколько упаковок и положил парочку себе в карманы. — Так, на всякий случай.
— Там сказано, сколько нужно соли и что именно с ней делать?
— Может, посыпать их или бросить в них — не знаю. В этих книгах я ничего такого не нашел. Но где-нибудь найду. Я заказал несколько книг через межбиблиотечный абонемент. — Он вернулся к журнальному столику и что-то написал на одной из ксерокопий. — Как насчет трав? Некоторые из них я могу достать. Есть какие-нибудь идеи?
— Я и без этого их вижу, Сет, — нетерпеливо произнесла она и, глубоко вздохнув, взяла печенье из коробки. — Зачем мне травы?
— Я был бы полезнее, если бы тоже их видел. — Он написал еще одно примечание: Найти больше рецептов. Мазь? Чай? Как использовать травы, чтобы видеть? Ромашковый чай для Эш.
— Ромашка?
— Помогает расслабиться. — Он наклонился и успокаивающе погладил ее волосы, позволив своей руке задержаться на ее шее. — Ты все мои слова принимаешь в штыки.
— Извини, — нахмурилась она. — Я думала, что все так, как должно быть, но сегодня… Если бы Донии там не было… В том-то все и дело. Она не должна была там быть. Я видела их всю свою жизнь, и они никогда не обращали на меня внимания. А теперь они как будто бросают все свои занятия, только чтобы поглазеть на меня. Раньше ничего такого не было.
Он стоял, покручивая гвоздик в ухе, и внимательно смотрел на нее. Потом схватил одну из книг и уселся на стуле напротив нее.
— «Маргаритки не дадут фейри похитить ваших детей». Правда, я не знаю, эффективны ли они, когда ты уже не ребенок. — Он отложил книгу и открыл последнюю: — «Носите с собой кисть рябины. Если они станут преследовать вас, нужно перепрыгнуть через реку, которая течет на юг».
— Здесь только одна река, и я понятия не имею, как через нее перепрыгнуть, разве что у меня на ногах вырастут пружины. Все это бесполезно. — Ей жутко не понравилось, как жалко это прозвучало. — Если я воспользуюсь этим, они узнают, что я их вижу.
Сет снял очки, положил их на стопку книг, выросшую на полу, и потер глаза:
— Я ведь стараюсь, Эш. Я всего один день искал информацию. Мы найдем больше.
— А что, если у меня нет времени? Правила меняются, и я хочу знать, почему. Я должна что-то сделать прямо сейчас. — Эйслинн вздрогнула от испуга, когда вспомнила о том, что фейри не трогали ее по пути сюда.
— Что, например? — Он по-прежнему был спокоен. Чем больше она нервничала, тем спокойнее он выглядел.
— Найти их. Поговорить с теми, с кого все началось, с Кинаном и Донией. — Она сделала несколько глубоких вдохов.
Успокойся . Нервы ничем не помогут.
Сет откинулся на спинку стула и стал раскачиваться на нем.
— Ты уверена, что это хорошая идея? Особенно после того, как эти подонки…
— Фейри, — перебила она, — фейри Двора преследуют меня. От них можно ожидать чего угодно, даже самого худшего. И я не собираюсь быть единственной, кто не в курсе событий. — Она замолчала, думая о том, что сказали фейри в библиотеке. — Те фейри в библиотеке, когда на секундочку отвлеклись от страстного желания заполучить тебя, назвали Кинана Летним Королем.