На мгновение ей показалось, что большая комната пуста, но потом она увидела Джейка, раскинувшегося в кресле с запрокинутой головой и полузакрытыми глазами.
— О, — воскликнула она. — Никак не ожидала, что Чайковского слушаешь ты!
Он подобрал свои длинные ноги и сел. На нем была его обычная рабочая одежда: вылинявшие джинсы и выгоревшая голубая рубашка. Он выглядел усталым.
— Не могла предположить, что у грубияна может быть чувствительная к музыке душа? — Голос его прозвучал сухо. — Чем я могу тебе помочь? Ларри увез Кристину с сыном на состязания, а бабушка отдыхает. — Он протянул руку и выключил магнитофон.
— Зачем? Это божественная музыка. Она просто очаровывает меня.
— И меня.
— Правда, Джейк? — Ее карие глаза просияли. — Я даже не подозревала, что ты любишь классическую музыку. Я так рада.
— Почему? — поинтересовался он, но снова включил запись. Девушка уселась на ближайший стул, охваченная восторгом от того, что обнаружила еще одну нить, связывающую их. — Только не смотри на меня так, иначе ты заставишь меня забыть о моих благих намерениях.
— Каких?
— Больше не прикасаться к тебе.
Девушка почувствовала, как ее охватывает дрожь.
— Я рада, что ты помнишь о своих обязательствах.
— Может быть, ты и права, — сказал он со вздохом.
— Разумеется, права. Нельзя иметь и то, и другое.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты должен знать.
— Но я не знаю. Объясни, пожалуйста.
— Между нами ничего не может быть, потому что ты женат. Ты сам это сказал.
— Я так сказал? Когда я говорил, что женат? — Он резко выпрямился.
— Ну не ты, так Мэвис рассказала мне. Какая разница?
— Что именно рассказала тебе Мэвис?
— Что вы с ней тайно женаты. Она просила никому не говорить, и я буду молчать, Джейк… А теперь я должна идти. — Она встала. — Ева хотела, чтобы вы все пришли к нам на вечеринку в субботу, включая бабушку и Кевина.
— Сядь, — произнес он не терпящим возражения голосом.
— Но я должна…
— Сядь! — прогремел он, перекрывая музыку. — Итак, Мэвис сказала тебе, что мы женаты, — зловещим голосом сказал он. — И ты поверила ей?
— Вряд ли она стала бы придумывать такое. Да и с какой стати? — И поскольку он ничего не ответил, а только продолжал сердито смотреть на нее, она поспешила добавить: — Ведь это правда. Это должно быть правдой. Теперь мне все ясно.
— Что именно? Мне начинает нравиться наш разговор. Что же тебе ясно?
— Ты сказал мне, что не свободен, помнишь? И что причина в другой женщине. Мэвис зашла ко мне вернуть кошелек и сказала, что наступило время мне узнать правду.
Он встал, скрестив руки на груди и раскачиваясь на каблуках.
— Очень занимательно. Продолжай.
— Что я еще могу сказать? Теперь твоя очередь.
— Зачем? — вскинул он свою огненную голову. — Раз ты готова поверить любым небылицам, которые придут в голову Мэвис.
— Так это неправда? О, Джейк!.. Пожалуйста, скажи мне!
— Боже мой, девочка, за кого ты меня принимаешь? Ты действительно поверила, что я женат на одной и пытаюсь завести интрижку с другой? Ну, спасибо! Большое спасибо! И ты была готова поощрять мои ухаживания, а потом сбежать в тихую гавань к своему учителю… Женщины! — фыркнул он.
— Это нечестно, — воскликнула она. — Ты сам советовал мне выйти за него замуж. Ты сказал, что не свободен.
— Не свободен, чтобы жениться. Но я не женат ни на Мэвис, ни на ком другом.
Несмотря на свое возбуждение, Джоанна почувствовала необыкновенное чувство облегчения. Он ни на ком не женат!
— Когда я женюсь, я с гордостью сообщу об этом всему миру, — сказал Джейк. — И я выберу девушку, которой тоже буду гордиться. Она будет не из тех, кто готов поверить словам первой попавшейся интриганки. — Голос его стал злым.
Джоанна разрыдалась.
— Как ты жесток. Неужели ты не понимаешь, что я пережила?
— А каково было мне? Смотреть, как ты гуляешь с этим парнем, улыбаешься ему!
— О, Джейк, что же нам делать?
— Делать? — вскричал он. — Да что хочешь! Мне совершенно безразлично!
— Я ненавижу тебя! — рыдала она. — Ненавижу!
Дверь отворилась, и на пороге появилась бабушка, величественно глядя на рассерженного внука и плачущую Джоанну.
— Как ты ведешь себя с девушкой, несносный грубиян! — воскликнула она, проковыляв к Джоанне и мягко похлопав ее по плечу. — Не обращайте на него внимания, дорогая. У него дурной язык, но доброе сердце.