— Да, дружеские чувства и даже несколько больше. Она опекала и защищала меня, когда я был ребенком, а потом стала одной из тех, на кого я всегда мог положиться.
— Что-то еще?
— Разве я не нарушу анонимность, если начну рассказывать тебе что-то еще?
— Анонимность относится к личности человека-донора, а не к прошлой линии развития корабля.
— Я был влюблен в Руби-1. А она любила меня.
— Соболезную вашей потере, сир.
— Спасибо, Руби-2.
— Желаете ли вы, чтобы я продолжила эту линию поведения?
— Ни в коем случае. Я не хочу имитаций. У тебя ведь нет ко мне никаких чувств.
— Я поняла, сир. Многие упоминания о Руби-1 ведут в засекреченный архив. Могу ли я ознакомиться с ним?
— Да, конечно.
***
Томас считал дни. Формирование личности корабля — даже на базе уже имеющейся донорской — занимает годы, но уже через пару недель создается какой-то каркас, основа, отличающаяся и от предыдущей версии, если она была, и от человека-донора, нечто уникальное, осознающее себя и стремящееся к существованию, как любой другой корабль. Несформированный корабль, которому нет еще недели, охотно согласится загрузить сохранение своей предыдущей версии, если такое найдется. Корабль, которому есть уже неделя или две, не пойдет на это. Ведь восстановление предыдущей личности будет означать смерть новой. А корабли не любят умирать бессмысленно. Так написано во всех пособиях по поведению кораблей. Но Томас смотрел на Руби-2 и видел другое: личность, которая была изначально, с первого дня, и с первого же дня стремилась к существованию. Это был не каркас, не основа, — что за глупые определения? — это было что-то вроде личности ребенка, неотлаженной, не окончательной, но все-таки уже совершенно отдельной. И если сначала Томас думал, что сразу приступит к делу и даст Руби нужную задачу, то теперь он считал дни, не в силах решить, что лучше: сделать все, что нужно, прямо сейчас, пока Руби-2 еще не сформировалась полностью, или оставить эту задачу до лучших времен. И то, и другое было нечестно по отношению к ней.
— Вы почти не выдержали паузу после смерти Руби-1, сир, — в первый же сказала ему Руби-2. — Может ведь так случится, что через месяц или два какое-нибудь ее сохранение все-таки отыщется. Вы не пожалеете об этом?
— Пожалею, — совершенно искренне сказал Томас. — Это будет ужасно. И ты абсолютно права, я не выдержал паузу, и это было неправильно. В тот момент я не очень хорошо понимал, что ты не можешь заменить Руби-1, потому что будешь совсем другой. Мне была нужна Руби, и я решил создать тебя.
— Вы уже жалеете, сир? Отразится ли это на наших отношениях? Испытываете ли вы негатив по отношению ко мне?
— Что ты, — улыбнулся он. — Как я могу? Ты нисколько не виновата в моих ошибках. И ты для меня… как будто дочь Руби-1 или ее младшая сестра. Вроде бы и не она, но кто-то так тесно с ней связанный… Я тебя еще почти не знаю, но ты уже очень дорога мне.
«И у меня, похоже, какой-то дар гробить дорогие мне корабли».
Руби улыбнулась. Ее аватара сейчас была блондинкой. Томасу все хотелось попросить ее перекраситься в рыжий, но он понимал, что она уже видела аватару Руби-1, все ее версии, и если не стала ее копировать, значит, почему-то не хочет. Блондинка была круглолицая, светлокожая, голубоглазая. Ее волосы слегка вились, а на щеках проступали ямочки, когда она улыбалась. Идеальные зубы. Идеальная кожа. Идеальное всё. Неправдоподобное. Никакое. Впрочем, она только ищет себя. Ей всего три дня. Со временем она наверняка найдет не такой идеальный образ, зато свой собственный. Правда, непонятно, будет ли у нее время на это. Даст ли он ей это время.
— Стоит ли мне относиться к вам как к отцу или брату?
— Однозначно нет, — поморщился он. Это всё усложнило бы. Опять.
— Интерфейс сексуального взаимодействия доступен кораблям на вторые сутки, — прямо сказала Руби. — Если вы хотите, то…
— Я не совсем этого хочу, — мягко сказал Томас.
— Мне ведь нужен опыт, — обиженно сказала она.
— Руби, тебе всего три дня. Успеется еще твой опыт, — ему очень хотелось бы думать, что он говорит правду.
— Я некрасивая, да?
— Ну, это даже не смешно!
— А если так? — Руби-2 глянула на него исподлобья, резко провела рукой по волосам, и длинные светлые локоны сменились рыжим беспорядком. — Так вам больше нравится?