— А теперь?
Он боялся что она скажет то, ради чего всё это было: “Я устала. Ты мне не нужен! Я сама себя буду любить!”
— А теперь я понимаю, что пережила бы этот день заново… снова и снова. И всякий раз отвечала “София Коппола” и краснела от вашего ответа.
Хорошо, он спросит сам!
— Ты не устала от того, как всё сложно у нас?
— Не-а, — Вероника покачала головой с обречённой уверенностью. — Как можно чего-то долго ждать, а потом опустить руки и уйти? Вы этого ждёте?
— Я этого боюсь.
— Я ненавижу Наташу Ростову. Не понимаю Аксинью. Даже Кити Щербатскую, увлекшуюся Вронским, пусть они и не были обручены или даже влюблены обоюдно.
— Глупости… Тебе так кажется, — усмехнулся он.
— Все так говорят.
— И кто же твои герои?
— Катя Татаринова. И “Святая Мария”, — улыбнулась роня.
— А она-то почему? — Егор выпустил её руку, подпёр щёку кулаком и стал смотреть на Соболеву, с каким-то умилённо-добродушным выражением, какого сам от себя не мог ожидать.
— Ну она… тридцать лет во льдах простояла, — и Вероника тоже облокотилась о стол и заняла такую же позу, как Егор.
— Значит “Два Капитана”? — удивился он. — А-ах, нет… Вероника знает всё, на что есть мюзикл! Ну конечно, “Норд-Ост”! Жаль, что такого нет про Французскую Революцию восемьдесят девятого.
— Хотите я вас удивлю дважды? — только что полные слёз глаза теперь светились счастьем.
— Всегда готов, — зачем-то ответил Егор, но уже на втором слове понизил голос, чувствуя, что увлекается беседой слишком сильно.
— Мюзикл Альбера Коэна “Любовники Бастилии” — это про французскую революцию восемьдесят девятого, — она вызвала его смех. — И… знаете, что сказала Катя Татаринова, когда Ромашов принёс лживую новость, что умер Саня Григорьев?
— Нет, — Егору показалось, что если она сейчас продолжит, он окажется обезоружен.
— *Да спасет тебя любовь моя! Да коснется тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмется лицом к кровавым бинтам на ногах. Скажет, это я, твоя Катя. Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы ни случилось с тобой. Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит — это я, твоя Катя. И если смерть склонится над твоим изголовьем и больше не будет сил бороться с ней, и только самая маленькая, последняя сила останется в сердце — это буду я, и я спасу тебя.
“Два капитана” — В. Каверин
=…Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!
День одиннадцатый
Он пропал. Отменил пересдачу в четверг, и в среду утром просто на работу не пришёл. А утро было мягче пуха, и Вероника летела на пары счастливая, а он не пришёл.
На прощание, во вторник он сказал: “Мы неправильно себя ведём!”
Собрал вещи и вышел.
И пусть! Главное, что вечером Вероника снова слышала его шаги, значит — вернулся, а к утру всё совсем стихло.
— Историю будет вести Суворов, — вздохнула Вера, прочитав СМС от старосты. — Опять слушать про то что девочки в джинсах — это позор нации.
— О-о, матерь божья, — заныла Ника и принялась плести из своих длинных белых волос косички. — Есть что-то чем завязать? У меня с Суворовым по-другому точно не выйдет.
Вера кивнула и нашла в сумке две канцелярские резинки. А Роня так и осталась стоять поражённая. Его не будет.
Ну и пусть, не уволился же!
А точно?
Точно.
День двенадцатый
— Вы слышали?? Нет, вы слышали?? Уволился! Заколебали его наши дамы! Ору, подумать только! — вопил Тёма, стоя на стуле и возвышаясь над остальными.
— Уверен? — Саня Аполлонов хмуро посмотрел на друга, а девчонки всем составом вздохнули.
— Да, с чего ты взял? — Вера тоже встала со своего места и подошла к Тёме.
— Я в деканате был, там услышал.
Хлопнула дверь и все обернулись, но никто не вошел… это Роня сбежала.
В деканат? Нет, для начала к Глебу Игнатову.
Он нашёлся на кафедре и приветливо улыбнулся.
— Ты чего?
— Он уволился? — хрипло прошипела Роня, ещё не отдышавшаяся от бега.
— Егор? Да. Ну, насколько я знаю, даже отработал две недели… И пару дней взял за свой счёт.
— Почему? — в кабинете никого не было кроме Глеба, потому Роня не стесняясь упала на продавленный кожаный диванчик и откинулась на спинку, уставившись в потолок.
— Он давно хотел. Ему тут нечего делать. Я просто всё это люблю, но и не трачу много времени, у меня есть книги и сценарии, а ему работа только мешала. Выше берёт… — Глеб сел рядом и сжал пальцы Рони. — Это должно было произойти. Спокойнее, окей?